2. А казачок-то засланный…
Наполеон досконально изучил страну, которую собирался «растоптать». Начиная с 1810 года, в Россию зачастили артисты, путешественники, монахи, торговцы – подавляющее их число выискивало, вынюхивало, записывало, в общем, создавало полную картину страны, которая должна была в скором времени пасть к ногам императора. Доносить заставляли французов, которые служили в русских семьях – врачей, гувернеров, учителей, прислугу. Проявляли активность и польские разведчики, а также официально дружественные России прусаки, в петербургском посольстве которых имелись свои осведомители. Впрочем, Россия также не дремала. Например, тайно договорилась с австрийцами, что те не будут слишком усердствовать на благо Наполеона и не станут углубляться на территорию России. Два раза в месяц из Франции в Петербург доставлялся «Отчет о состоянии», который содержал детальное описание всей французской армии, повествовал об изменениях в ее численности и новых назначениях.
3. Нерешительность
На основе секретных донесений 1812 года современными историками был сделан вывод о том, что Наполеон планировал стремительно завершить начатое дело. Победа в сражении на границе – и вопрос решен: Александр I уже спешит принять его условия. Однако отступление русской армии вглубь страны смешало все карты – Наполеон был застигнут врасплох и, кажется, даже растерялся. Он задержался в Вильне на целых 18 дней – подобной нерешительности никогда прежде он за собой не замечал. Между тем, еще в мае 1811 года Александр I писал: «За нас – необъятное пространство… Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будет воевать наш климат и наша зима». Русский император знал, о чем говорит.
4. Вот тебе и «mon ami»
Убийство или ранение русского офицера своими же солдатами было на этой войне делом привычным. А все потому, что при распознавании «свой – чужой» ориентировались простые солдаты на речь, особенно если объект приближался издалека и в темноте. Как известно, русские офицеры предпочитали общаться на французском, нежели на привычном для уха мужика русском. Вот и складывали образованные офицеры головы понапрасну.
5. Конина на ужин, конина на обед
Как известно, после Бородинского сражения Военный совет русской армии собрался в доме филёвского крестьянина Фролова, где Кутузов принял решение об отступлении через Москву по Рязанской дороге. Как вспоминали приближенные, после совета Кутузов почти не спал, долго ходил из угла в угол и произнес свою знаменитую угрозу: «Ну, доведу же я проклятых французов… Они у меня лошадиное мясо будут есть». Французы действительно вскоре начали есть конину, причем, не брезговали даже падалью. «Лошадь» на французском звучит как «cheval», от него в русском языке появилось известное «шевалье». Однако русские крестьяне не были в восторге от гастрономических предпочтений оккупантов, и называли французов словом «шваль», к которому примешивалось еще и значение «отрепье».