Изнуряющая жара действовала отупляюще. Анжелика, словно бесчувственная кукла, машинально держалась в седле. Мысль была всего лишь одна, зато на данный момент самая важная: не упасть с лошади. Все остальное на какое-то время отодвинулась куда-то в сторону. Она даже не сразу заметила, как к ней почти вплотную приблизился Мамонтов.
– Тебе плохо? – спросил он, не спуская с нее глаз.
Анжелика не без труда повернула в его сторону голову.
– Нет, ничего, просто жарко. Все же я северный цветок.
Мамонтов достал фляжку и поднес к ее губам.
– Выпей.
Она отрицательно покачала головой.
– У каждого своя порция воды. Я не стану пить твою.
– Не упрямься, я хорошо переношу жару.
– Ты мужчина, тебе нужно воды больше, чем мне. Потом тебе станет хуже. Но за заботу спасибо. – Она действительно была ему очень благодарна. Чем более трудная ситуация, тем больше человек думает исключительно о себе. А она не ошиблась в Валере, он действительно не только любовник, но и преданный друг.
– Анжелика, может быть, нам все же повернуть, пока не поздно, – вдруг проговорил Мамонтов. – Подумай. Мы можем не выдержать испытаний.
– Нет, – встрепенулась она, – не знаю, как ты, я не поверну. Я не прощу себе этот поступок всю жизнь. Я думала, что ты это понимаешь.
– В тот-то и дело, что понимаю, поэтому и боюсь. Слишком не равны силы. Мы одни в чужой, к тому же очень враждебной нам стране. Это не Франция.
– Я не слепая, вижу, что не Франция. Поэтому и нельзя повернуть назад. Там-то как раз это можно сделать в любой момент. А здесь нет. Неужели я должна тебе это объяснять.
– Да, должна, – в его голосе вдруг прорвалось, словно нарыв, раздражение. – Ты одна из самых красивых женщин на свете, ты умна, богата, у тебя, в конце концов, дети, которым нужна мать. А вместо этого ты, изнемогая, скачешь по этому безжизненному плоскогорью. Зачем, ради чего? Я тебя об этом уже спрашивал, но до конца так и не понял ответа.
– Если не понял тогда, не поймешь и сейчас. Хотя я полагала, что все ясно. Я даже не знаю, что тебе сказать. Враги рода человеческого – это мои враги. Я рано это почувствовала, хотя долго не осознавала этого обстоятельства. Но, столкнувшись с Хасаном, потом с эмиром окончательно убедилась в этом. И больше не желаю говорить на эту тему. Слова отнимают у меня силы. Лучше уж молчать, чем так разговаривать.
Несколько минут они ехали рядом молча.
– Прости, я напрасно затеял этот разговор. Просто сердце кровью обливается, когда видишь тебя такой измученной.
– Поверь, это скоро пройдет, это с не привычки, я знаю себя, я выносливая. Я быстро адаптируюсь.