Дальше перекаченный рыжий котище полез ко мне целоваться, а я начала вырываться, злобно шипя ему в лицо, словно заправская кошка. В ответ раздался такой злобный рев, что волосы зашевелились. Сава удвоил напор, явно намереваясь «пометить» меня прямо сейчас. Его хватка усилилась, намертво лишая меня маневра. Но на этот раз вместе с привычным желанием дать эмоциональный отпор более сильному зверю, проявилась моя рысь. Может, обиделась, что ее беспомощным котенком посчитали?
Все произошло одновременно: я стеганула Закурского отвращением и услышала, как треснул пояс на талии. По паркету покатилась пуговица от юбки. А в следующий миг я очутилась на четвереньках... на четырех лапах, путаясь в жакете. Выскользнув из сковывающего меня костюма, отпрыгнула в сторону от мужчины и зарычала, низко припадая к полу, готовясь драться до последней капли крови.
Мы стояли напротив, рыча от ярости, примериваясь как лучше вцепиться зубами в глотку друг другу. Оборотень немного трансформировался, увеличившись в размерах и покрывшись рыжей шерстью, но секунда-другая — он замер и быстро вернул себе прежний вид. И пока я, внезапно осмелев, угрожающе рычала, Сава, во все глаза уставившись на меня, почему-то с трудом сдерживаясь от смеха, отметил:
— Потрясное нижнее белье! Обожаю бантики на женской попе. И белое кружево смотрится весьма заманчиво... Только хвост рысий, забавно торчащий из трусов, коротковат.
Мгновенно прекратив рычать, я опустила морду вниз и оглядела себя. Красивый лифчик и маленькие симпатичные трусики, которые я с таким восторгом вчера купила на деньги Эрика, до обидного глупо смотрелись на мохнатом теле рыси.
Устыдившись своего прямо-таки циркового наряда, быстро села, прижав попу к полу, потом легла, чтобы не светить лифчиком. И с трудом удержалась, чтобы еще и лапой морду не прикрыть. Вот досада! Рыкнула зло и сконфуженно на озабоченного тигра.
А оборотень, уже не сдерживаясь, хохотал, запрокинув голову, от чего мощный кадык ходил ходуном. Вытерев слезы, он махнул рукой со словами:
— Ладно, прости меня. Думал: ты слабая, ляжешь под любого, кто сильнее. Видимо, ошибся. Но если захочешь спустить пар и мужчину, то... — я вновь зарычала, напрягаясь всем телом. — Нет так нет, — подмигнул мне и, закрывая дверь, добавил, — может, позже...
Даже в ипостаси рыси я всхлипнула от накатившего сумасшедшего облегчения. Глаза опять на мокром месте. С трудом сдержавшись, чтобы не завыть, захватила одежду пастью и потащила в ванную. Там, сменив облик на человеческий, быстро закрыла дверь и, опустившись на пол, разрыдалась. Так и просидела с полчаса, спрятав лицо в ладонях и судорожно всхлипывая. Великовозрастному придурку весело было, а я... я готовилась вновь умереть. А теперь мне до смерти стыдно из-за этого белья, да из-за всего. И сама же виновата: только простили за эмоциональное воздействие, а я — на те же грабли второй раз. Поняла ведь, что в мире серых слабому приходится сдерживать характер. Женщины здесь даже не на вторых ролях — игрушки.