Я стушевалась и лепетала с каждым словом все более неуверенно:
— Ну та красивая платиновая блондинка... вампирша... напавшая на вас с бандой наемников. У стены...
Его взгляд заледенел, но в голосе отразилось легкое любопытство:
— А с чего ты решила, что любимая?
Я пожала плечами, щеки вспыхнули от смущения, но нашла в себе силы, не опуская глаз и продолжая согревать прохладные руки Егора своими, запинаясь, пояснить:
— Вы улыбались, разговаривая с ней. И с той стороны казались мне таким... беззаботным, довольным. И она... явно нравилась... я сама любовалась ею, когда она шла вам навстречу...
Трость сдвинулась с места, мои ладони упали с мужских рук на свои колени. Егор, сделав шаг назад, отвернулся. Его эмоции чуть-чуть всколыхнулись злостью, презрением и разочарованием.
— Стена не передает звуков. Та кровососка пыталась шантажировать меня, а мне было просто смешно слушать ее угрозы. Становиться ее мужем в мои планы не входило, но она думала иначе.
— А оборотни и вампиры вступают в полноценный брак? — я даже предположить подобный «мезальянс» не могла.
— Да, но если у нас мужчина доминирует в паре, то метка вампирши привязывает к ней супруга, ставит в зависимое положение. Она решила поставить меня на колени. Дурная кровь, видимо, в голову ударила, — голос Егора звучал бесстрастно, а эмоции так же легко исчезли, как и проявились.
Он снова повернулся ко мне, став вплотную и заставляя задрать голову.
— Простите... со стороны все выглядело иначе, — убито выдавила я.
Не любит, не чувствует, не жалеет, как же он живет?
— Так, а чем же плох клан? Если одно упоминание о нем вызвало у тебя бурные эмоции? — флегматично напомнил он о предмете нашего разговора.
Сжала кулаки, выдав Егору, рассматривавшему меня, словно интересную букашку, слегка наклонив голову, свое нервозное состояние, и поделилась опасениями:
— Мели рассказывала, что в кланах хищников... кошек... старейшины сами выбирают женщине... самке... сильного самца в качестве мужа и будущего отца множества ее детей.
Его привлекательное, с крупными чертами лицо дрогнуло в едва заметной улыбке. Уголки четко очерченного рта поползли вверх, неуверенно, словно Хмурый сомневался, стоит ли улыбаться. А в желтых холодных глазах блеснула насмешка.
— Ты не любишь детей? Поэтому боишься попасть в клан?
Завороженная незначительными, но неожиданными для слишком мрачного типа внешними изменениями, я ответила совершенно честно:
— Детей люблю, но хочу их от любимого мужчины, и сама решать сколько… — и замялась: стоит ли говорить, что не сельский житель, а городской? И жить в клане, где-нибудь на задворках цивилизации — перспектива для меня угнетающая.