— Позвольте войти, товарищ генерал?
— Позвольте вас проводить, — вежливо ответил ему степенный седой генерал.
— Мы приемная комиссия из ЖЭКа, — отрапортовал начальник.
— А я привратник, Владлен Спиридонович, рад быть полезным, — генерал приставил руку к козырьку.
Комиссия ступила на широкую красную ковровую дорожку. Еще недавно облупленные, испачканные надписями стены подъезда отразили идущих в полированном мраморе. Сверху свисала девятирожковая бронзовая люстра, выгодно освещающая барельефы с античными фигурами воинов, венчающие стены. Лифт казался невесомым благодаря золотистой железной сетке, в которой находилась новая кабина красного дерева, внутри обитая зеленым плюшем и увешенная с трех сторон овальными зеркалами. Рядом с лифтом, слева, начиналась роскошная мраморная лестница с широкими дубовыми перилами, лежащими на витиеватой чугунной решетке. Начальник ЖЭКа и его сопровождение крутили головами, охая от восторга.
— И так все до девятого этажа? — невольно спросил начальник.
— Никак нет. До второго. Там расположена квартира господина Володина, — со знанием дела ответил генерал-привратник.
— Пожалуй, пойдем посмотрим, чего он этакого в квартире произвел.
Начальник собрался войти в лифт. Но генерал уверенно преградил ему дорогу.
— Не велено никого принимать.
Начальник ЖЭКа оторопел, поглядел на подчиненных и грозно прикрикнул:
— Не твоего ума дело. Я поеду по этажам, посмотрю, в каком состоянии лестничные клетки!
— А, это пожалуйста, — помягчел генерал. — Для этих целей следует пользоваться другим лифтом. Поднимитесь один пролет наверх. На нем все жильцы ездят. Только осторожно, там в кабине свет не горит. Кто-то лампочки все время выкручивает.
Начальник ЖЭКа постоял, плюнул на мраморный пол и вышел на улицу. Больше в этот дом комиссии не наведывались.
Бориса Ананьевича привратник Владлен Спиридонович встречает с приветливой улыбкой. Они знакомы по старым временам. Тогда генерал был замполитом в Подольске.
— Товарищ с вами? — на всякий случай спрашивает он.
Макс решил, что они приехали в какую-то военную организацию. Глотов берет его под руку и заводит в сверкающий зеркалами и огнями лифт. Дверь в квартиру открывает высокая блондинка в белом коротком платье, с загорелыми стройными ногами. Ее интересное удлиненное строгое лицо немного портит косящий в сторону правый глаз. Большая белая прихожая пуста, если не считать старинной деревянной резной вешалки с перекладиной, за которую нужно заходить, чтобы повесить пальто. Девушка ждет, пока они разденутся. Потом через античную арку, опирающуюся на две дорийские малахитовые колонны, они попадают в длинный коридор, одна стена которого от пола до потолка увешена серебряными окладами. Вместо ликов в них поблескивает золотая фольга. Останавливаются перед белыми дверями со старинными бронзовыми ручками. Девушка их открывает, и Макс, подталкиваемый Глотовым, проходит в огромную комнату с тремя овальными окнами. В ней никого нет. Девушка беззвучно исчезает. Макс с любопытством осматривается. Здесь на стенах — синие обои с размытыми лиловыми крупными цветами. На стеклянных подставках стоят мраморные бюсты и головы античных богов и философов. В углу у окна — раскидистый фикус. Под ним — мягкий белый кожаный диван. Рядом журчит небольшой фонтан в мраморной плоской вазе, напоминающей морскую раковину, которую поддерживают три мальчика-дельфина. Макс хочет выяснить у Глотова, где они очутились, но из других дверей в комнату стремительно входит хозяин.