«Тетя Женя» баловала пасынка, но не угождала. Как-то, рассказывала она, Володя захотел иметь такой костюм, как у папы. Все просил: сделай, пожалуйста, мне костюм военный, я сам буду военный, сделай мне костюм, как у папы… На заказ шили в ателье. Брюк две пары — и навыпуск, и галифе, как у папы. А с сапогами получилось неладно — в военторге такой маленькой колодки не было. Ей пришлось ехать в Берлин и заказать у немецкого сапожника. Когда уже был готов костюм и сапоги доставили, тетя Женя предложила: «Надевай сапоги». — «Нет, я хочу посмотреть еще, как носик, такой, как у папы на сапогах, или нет». Вынес сапоги, поставил: а-а, все нормально. Любил в этом костюме ходить. Разве что к школе переодевался.
Камуфляжные мундирчики были пределом мечтаний каждого гарнизонного мальчишки. Но для их осуществления надо было еще иметь такую тетю Женю…
Время от времени Володя писал в Москву о своем житье-бытье: «Здравствуй, дорогая мамочка. Живу хорошо, ем чего хочу. Мне купили новый костюм. Мне устроили именины, и у меня были 8 детей. Учусь играть на аккордеоне. Занимаюсь плохо, в классной тетради по письму у меня 5 двоек, учительницу я не слушаю, пишу грязно и с ошибками. Таблицу умножения забыл. Дома занимаюсь с тетей Женей и поэтому в домашней тетради двоек нет. Папа меня за двойки и невнимательность ругает, говорит, что перестанет покупать подарки. Я тебе и папе обещаю учиться хорошо. Целую тебя. Вова».
Потом рапортовал: «Скоро буду сдавать экзамены… Если сдам на «отлично» и «хорошо», то папа купит мне велосипед».
Видимо, сдал. Велосипед стал его очередным увлечением. Правда, месяца через полтора-два чудо немецкой велотехники бесследно исчезло. На вопросы взрослых Володя отвечал: «Не знаю… Наверное, на стадионе забыл». Только перед возвращением в Москву признался: «Я его немецкому мальчику подарил. У него фашисты папу убили! Пусть катается… Ты, пап, у меня живой, а у него нет папы…»
Довольно часто в этом пацане близкие замечали черты маленького мужчины. А потом, в зрелом и взрослом, обнаруживали озорного и бесшабашного мальчишку.
Он любил, когда в их доме собирались сослуживцы отца. Встречаясь на чужой земле вчерашние фронтовики, прошедшие кровавые испытания, потерявшие однополчан, они становились сентиментальны и словоохотливы.
Владимир, разинув рот, жадно слушал их рассказы, не всегда складные, но честные и откровенные, без прикрас, впитывая их в себя. Захмелевшие офицеры не задумывались, что и как говорить, были искренни и не стеснялись в выражении чувств.
Праздниками становились встречи с папиным братом, дядей Лешей, чья часть была расквартирована вблизи Эберсвальде. Алексей Владимирович Высоцкий был незаурядным человеком. Он рано узнал жизнь с разных сторон, и не все эти стороны были светлыми. Школьный учитель литературы настоятельно советовал ему заняться филологией, литературой, но упрямец пошел в артиллерийское училище. Воевал достойно, принимал участие в боях за Одессу, Севастополь, Дон, Кубань. Уже к 1943 году Алексей Владимирович был награжден тремя орденами Боевого Красного Знамени. После войны фронтовик закончил журфак МГУ и, выйдя в отставку, профессионально занялся литературным трудом. Опубликовал несколько книг на фронтовом материале.