– Я?
– Ну да. Каждая из нас делает какие-то выводы. Так ведь?
– Да… И я, пожалуй, только один, – призналась я.
– Какой?
– Всю жизнь пыталась понять мужчин, но это как идти к горизонту. Вывод из всего своего опыта сделала вот какой: хочешь понимать мужчину, живи всю жизнь с одним. Ты выучишь его привычки и вкусы, запомнишь, что на чашку с цветком он кладет четыре ложки сахара, а на чашку со знаком зодиака – пять, что он любит котлеты с корочкой, а капусту в щах – мягкую. На одном и том же месте фильма он скажет одно и то же и забудет фамилию одного и того же актёра. Он обязательно спросит, какой из двух похожих джемперов надеть в гости, а после секса одинаково скажет: «Ты у меня самая замечательная». Почему-то именно это слово. Гулять он, конечно, будет (он же мужчина!), но тихо, ибо ценит комфорт и удобство, которые ему даёшь ты. Трещины твоих подозрений заполируются наждачной бумагой повседневности и затянутся мантрой одинаковых слов. И тебе будет казаться, что ты понимаешь мужчину. Эта видимость даст спокойствие и уверенность. Так задумано – одна женщина и один мужчина создают друг у друга иллюзию гармонии. Чем больше в твоей жизни мужчин, тем глубже пропасть непонимания и дальше горизонт. Это дьявольская игра. Не зря же во всех священных книгах настоятельно рекомендована формула один плюс один. Начинаешь бряцать женственностью перед многими – получаешь войну… Хорошо сказала?
– Хорошо! – засмеялась Ольга. – Журналист это диагноз. Но фотограф не лучше. Особенно эротический фотограф.
– Ты стала эротическим фотографом после того снимка?
– Да. Сделала серию работ, показала приятелю, он показал в журнале, взяли, заказали еще, и покатилось. Потом появились частные клиенты. Эротическая фотография особый жанр. Она подчиняется только тому, кто способен полностью отдаться ей, как в любви…. С тех пор, как я начала этим заниматься, вся моя жизнь изменилась. Появились деньги, мужчина… муж, я нашла себя. Моя жизнь обрела смысл.
– А эти портреты на стенах? Из прошлой жизни?
– Нет, я делаю и то и другое. Но в эротической фотографии для меня чистый дух искусства, который изменить не может, ибо он свят! И разве есть что-то более близкое словам «всегда» и «вечно», чем пойманный объективом миг желания, жизни…
Ольгины глаза зажглись медовым светом откуда-то из глубины. Я засмотрелась на нее. Она откровенно улыбнулась.
– Интересно, наверно, работать с разными людьми? – смутилась я. – А как это обычно происходит?
– Обычно… – пожала она плечами. – Люди приходят, садимся, разговариваем, пьем кофе, коньяк, выясняем потихоньку, как он или она или они видят себя, что хотят получить в результате. Когда возникает понимание и нужный настрой, начинаем съёмку. Иногда люди сразу знают, что хотят.