Посмотрел на карту фронтов, висевшую на стенке, и вдруг спохватился, вспомнил еще важную подробность:
— Да! Тут недавно заходил из «Правды» наш общий земляк, писатель Серафимович! Тоже пришлось поговорить с ним немало о восстании. Ну и просил, когда вы будете в Москве, чтобы его навестить, что ли...
— С большой радостью, — сказал Миронов. — Тем более что перед отъездом пришлось видеть его сына. Позвоните, пожалуйста. Я с ним даже знаком был, вообще говоря. Если, конечно, не забыл старик с тех пор...
Сколько же прошло лет? Больше десяти? Если иметь в виду последнюю встречу их в Петербурге, у Крюкова в номере? И какие события размахнулись на полсвета, отделили наглухо от того, прежнего мира и той, прежней жизни?
Снова гостиничный подъезд (только без швейцара и услужливых коридорных), неработающий лифт, квартира-номер на третьем этаже. Временная обитель писателя и журналиста, корреспондента «Правды», просиживающего за письменным столом до полуночи...
Устал, сморился, поседел Александр Серафимович за эти тринадцать лет! Не тот бритоголовый крепыш, каким видел его Миронов в Петербурге, подносился человек... «Наверное, и я тоже не тот подъесаул с маньчжурских полей, каким представлялся перед его очами расторопным Федором Крюковым», — подумал вскользь Миронов, пожимая крепкую пока еще руку постаревшего земляка.
Обрадовался Серафимович, узнав, что Миронов только что с позиции под Калачом и Бутурлиновкой, тут же напомнил о сыне, сразу завязался разговор о близких и знакомых, погоревали вместе о Сдобнове (говорят, эта деникинская шлюха после, на допросах в Чека, во всем призналась...) и снова, разумеется, о сыне:
— Как он там? Хорошо бы — при вас его оставили, чтобы ума набирался около зрелого командира.
Можно было понять отцовские чувства, но разве нынешнее время и нынешние события с чем-нибудь считаются?
— К сожалению, его уже перевели куда-то под Царицын... — сказал Филипп Кузьмич. — Корпус расформировали, получил назначение в 6-ю кавдивизию, кажется, бригадным комиссаром.
— Там, под Царицыном, наверное, будут теперь ужасные бои?
— Сильные бои будут теперь по всему фронту. Деникин взял инициативу в свои руки, наступает, — сказал Миронов.
— Да, да. Так вот случилось...
— Не без нашего любезного «соучастия» в чужих успехах, — едко добавил Миронов. И Серафимович, в короткий миг внимания оценив выражение его лица, как-то затормозился весь, то ли очнулся от никчемных хозяйских обязанностей (говорить либо о пустяках, либо о сугубо личном), и пошел к двери заказать какой-то ужин, объясняя на ходу: