Я передал в Реввоенсовет Южфронта много заявлений (поданные на Дону). Между ними такое: «Крестьянин 34-го отдела, переименованного в Ленинскую волость. Его семья состоит из 21 человека. Своя коммуна, четыре пары быков. За отказ идти в коммуну комиссар отобрал быков, а когда крестьянин пожаловался, он его убил». Туда же и передал доклад председателя одного из трибуналов Ермакова, от слов которого становится жутко. Повторяю, народ готов броситься в объятия помещичьей кабалы, но лишь бы муки не были бы так больны, так очевидны, как теперь. Чистка партии должна быть проведена по такому рецепту: все коммунисты [вступившие] после Октябрьской революции, должны быть сведены в роты и отправлены на фронт. Вы сами увидите тогда, кто истинный коммунист, кто шкурник, а кто просто — провокатор, и кто заполнял все ревкомы, особотделы. Пример — Морозовский ревком, зарезавший 67 человек, и потом расстрелянный.
А сколько ходит их, негодяев, еще не расстрелянных?!
Скажите, Владимир Ильич, может ли теперь поверить в коммунистический строй жена того убитого крестьянина, его родные, соседи, и могут ли верить вообще все те, кто испытал на себе самовластие коммунистов, заявлению председателя ВЦИК тов. Калинина, когда на митингах и беседах с крестьянами Казанской, Симбирской, Пензенской и Самарской губерний сказал о крестьянском хозяйстве так: «Я самым решительным образом заявляю, что коммунистический строй никогда не будет насильно заставлять крестьянство сваливать свою землю, не будет насильно соединять их дворовое имущество, скот и прочее. Кто хочет, пусть соединяется». Еще тов. Калинин говорил: социалистический строй не только никогда не будет бороться с отдельными крестьянскими хозяйствами, но даже будет всячески стараться улучшать их положение. На крестьянское хозяйство никто не может покушаться.
Э, товарищ Калинин, не только «покушаются на хозяйство», но если кто возразит, то его убивают. При личном свидании с Вами, Владимир Ильич, 8 июля я заявил Вам о сквозящем ко мне недоверии, ибо агенты Советской власти, совершающие противозаконные дела именем власти, знают, что я человек решительный и злых проклятых действий их не одобряю, как не должна одобрить их и власть, если она стоит на страже народного блага и если эта власть не смотрит на народ, как на материал для опыта при проведении своих утопий, по крайней мере в ближайшем будущем, хотя бы и отдающих раем.
Я полагаю, что коммунистический строй — процесс долгого и терпеливого строительства, любовного, но не насильного. О начинавшемся недоверии ко мне я сужу по следующим данным. 4 июля была принята моя инициатива и последовало распоряжение (телеграмма Главкома № 5579/АУ) о формировании Донского корпуса из двух кавдивизий и одной пехотной. Как формирование, так и командование этим корпусом поручено было мне на правах командарма.