Этот каторжник, освобожденный из тюрьмы нами, обратился впоследствии, как фельдшер, к комиссару с просьбой об определении на службу по своей специальности, но сей «коммунистический муж» спросил его: «Вы коммунист?» «Нет», — ответил тот. «Тогда и места нет!..» И теперь, когда читаешь написанными жирно буквами обращение коммунистов от имени рабочих («Саранская правда» № 65 от 27 июля): «Товарищи крестьяне, мы, рабочие, не хотим вами командовать, мы помогаем вам и ждем от вас помощи», — то чувствуешь, какой ложью это дышит. Достаточно этот же газетный лист перевернуть, чтобы на следующей странице прочитать «Постановление Саранской Чрезвычайной Комиссии» о том, что гр. Синчук за нападки на сотрудника Чрезвычкома и публичное поношение коммунистов подвергнут тюремному заключению сроком на один месяц, а гр. города Саранска Грама — на такой же срок «за публичное поношение советских работников».
Выходит, что никакой критики не позволяем! «Стоять смирно, и, что бы я ни делал, — ни звука!»
Вот тут и поверь председателю ВЦИК тов. Калинину, когда он говорит крестьянам: «Никакого давления и насилия со стороны партийных товарищей и со стороны правительства Советской республики на крестьян не должно быть. Мы несем крестьянам коммунистическое учение, но вместе с тем мы сами должны у этих крестьян учиться». О том, что коммунисты именно командуют и кричат везде «Смирно!», говорит нам и одно из постановлений призываемых на военную службу села Анны Воронежской губернии: «Слушали: О свободе слова на волостном съезде. Постановили: Слово свободы задушено местной властью».
О причинах последних неудач на Юге некто Беляков-Горский в «Известиях», № 131 — 132, пишет: «Боевой опыт не только настоящей, но и вообще всех войн показывает, какая тесная связь должна установиться между фронтом и тылом, прежде чем боевые операции станут планомерными в своем развитии...» К сожалению, такого знания тыла у политических руководителей Южного фронта не оказалось... В результате развернулись картины ужасающей путаницы и произвола отдельных личностей... Наскоро сколоченные волостные и окружные ревкомы своих функций не знали, на казачество смотрели глазами усмирителей...
Растерявшееся казачество разводило руками, ахало, удивлялось и в конце концов пришло к такому выводу, что «коммуния» дело неподходящее, ибо коммунисты «дюже свирепы».
А если бы гр. Беляков-Горский спросил Реввоенсовет Республики или Троцкого: «А что, не подавал ли чего-нибудь Миронов в марте месяце?» То ответили бы ему: «Давал...»
На моем докладе член РВС Республики Аралов написал такую резолюцию: «Всецело присоединяюсь к политическим соображениям и считаю их справедливыми». Да, только один т. Аралов присоединился, только он один оказался дальновидным, но по пословице «один в поле не воин» оказался бессильным проявить свое влияние на благоприятное завершение борьбы на Дону, на благо рабочих и крестьян, на благо исстрадавшегося, обманутого казачества.