В начале января на Дону вновь замаячил Ивар Смилга — его назначили в РВС Кавказского фронта — Ефремов это заметил. А чуть позже неожиданно отозвали в Ростов председателя окружкома партии, бывшего питерского партийца Раевского, а взамен его на неопределенное время приехал член «тройки» по борьбе с бандитизмом в Донской области Кржевицкий с помощником и адъютантом Барышниковым. Ефремову стало труднее: Кржевицкий, еще даже не кооптированный в окружном, стал очень размашисто вмешиваться в работу, гонял продагентов как в самые горячие дни ссыпки хлеба, закручивал все гайки, какие только возможно. В ближнюю станицу Арчединскую выезжал сам для показательного суда над злостными должниками по хлебной и денежной контрибуции, и в конце концов арестовал там председателя совета «за потачку населению, саботирующему разверстку...» Временно же поставил самоуправно на место председателя верного своего человека Барышникова.
Именно в этот момент и взбунтовался Вакулин.
Ефремов по молодости кипел и возмущался, пробовал, конечно, выяснить отношения с Кржевицким, но успеха, понятно, не имел. Да и правду сказать, этот старший товарищ, Кржевицкий, мало-помалу прибирал к рукам и самого председателя исполкома Ефремова, то прижимая своими очевидными полномочиями «из центра», то поддерживая в иных, трудных положениях, а то и прямо захваливая в докладах. Наконец, на днях произошел и такой случай, что Евгений просто симпатией проникся к приезжему товарищу.
Сразу после Нового года, скромно отмеченного всей ячейкой, Кржевицкий вдруг созвал экстренное совещание исполкома с довольно странной повесткой дня: «О политической бдительности, борьбе с провокациями и укреплении дисциплины» и туда же вызвал одного из охранников продкома, бывшего красного партизана Скобиненко.
Никто не мог бы, даже с течением времени, понять и оценить этот спектакль, не говоря уж о молодом Ефремове или даже его заме Лавлинском.
Кржевицкий сделал необходимую паузу и после объяснил конкретно:
— Каждую неделю, товарищи, от него, так сказать, верноподданнический донос: «Я заметил, я видел, я предполагаю...» Я, я, я! И все — на своих же товарищей по ячейке! Вот, Скобиненко, как хочешь, но я буду здесь читать твои... произведения!
Скобиненко стоял, вытянув руки, то прижимая, то оттопыривая большой палец правой руки, будто взводя курок тяжелого пистолета...
— Вот, скажем... письмо на продкомиссара Абрамчика... Читать? Абрамчика теперь нету, отложим. А вот — на бывшего председателя исполкома Еровченко, который теперь в наркомземе, в Москве, — тоже отложим. А вот и на товарища Ефремова — читать?