Отчего-то Кебу передернуло. Выходит, она каждый раз вместо уборки подкладывается под мужика?!
Осадил себя: глупости. Ни Мининзону, ни Одуванчику в голову не придет принимать зачеты таким образом. Да они даже не подумают об этом: у них есть настоящие уборщицы. Однако неприятный осадок остался.
Значит, по второму пункту безоговорочную победу снова одерживает Оленька.
Ну а в третьем ей и вовсе соперниц не найти: в постели Ольга натуральная шлюха.
Да уж… В споре с нею Маринке даже рассчитывать не на что.
Но отчего так ноет сердце? Отчего в ушах звучит ее голос: «Генка, милый!»?!
Почему сегодня? Кеба столько раз просил называть его на «ты», но никогда, ни разу за эти сумасшедшие недели она не обратилась к нему иначе, как по имени-отчеству. Всегда подчеркнуто отстраненно, старательно демонстрируя, что они друг другу – никто, чужие. Что объединяет их только голый секс в редкие минуты свиданий. Всегда афишировала легкий нрав и доступность.
Внезапно снова кольнуло в мозгу. Слишком уж нарочито она это делала. Зачем? Зачем доступной женщине афишировать доступность? Как будто боялась, что может показаться недостаточно доступной.
Больно уж сложно. Верным обычно бывает то, что кажется более логичным. Тут же логика простая: Маринка – легкомысленная бабочка, порхающая от одного мужика к другому. И незачем копать глубже.
Однако Гена продолжал копать, выискивая тайный смысл в ее поведении.
Была ли она на самом деле шлюхой, лежа на животе и тихонько млея от восторга, когда он целовал ее восхитительные веснушки?
Была ли она шлюхой, когда Кеба делился с нею сокровенными мечтами? Смог бы он разоткровенничаться перед шлюхой?
Она никогда не подводила его к теме секса. Никогда не проявляла настойчивости, не брала инициативу на себя.
Вот Оленька – та да. От той не укроешься. Для нее абсолютно неважно, хочет Кеба ее в данную минуту или нет – требовательно лезет в его штаны, и дико оскорбляется, когда он не отзывается на ее приставания.
А Маринка с удовольствием просто лежит рядом, щебечет какую-то милую чепуху, и почему-то от ее чепухи на душе так уютно и спокойно…
Никогда Кеба не ощущал покоя с Оленькой. Той всегда что-то нужно. Или заниматься любовью, или обсуждать предсвадебные хлопоты. А потом снова заниматься любовью. Если Гена устал – это его проблемы, а Оленьку удовлетворить обязан. О последних неделях даже вспоминать не хочется: неприятно по-человечески, и стыдно по-мужски.
И уж никогда, буквально ни единого раза, не лежала Оленька с ним так спокойно, как Маринка, просто наслаждаясь самим фактом того, что Кеба есть, что он рядом. Он принимал это Маринкино спокойствие за обыкновенную привычку шлюхи к постельным валяниям, за ее равнодушие к нему, как к партнеру. Допустим, так оно и было. Тогда почему он сам чувствовал такой уют и покой рядом с нею? Почему его так взбудоражило сегодняшнее «Генка, милый!»?!