Снова казалось: он все перепутал, это Оленька у него распутная баба, а вовсе не Маринка! Но тут же осаживал себя: нечестно так. Сам же распалил девку, «раскочегарил» так, что не потушишь теперь вовек. Стоит только вспомнить, какой она в его руки попала. Практически девственницей: неопытной, стыдливой. Когда он трусики с нее в первый раз снимал – чуть в обморок, бедная, не рухнула! Это что, была игра? Ну хорошо: смущение, обморок – сыграть можно. Но она же была красная, как рак! Разве можно покраснеть по собственному желанию? Нельзя. Значит, ее смущение и полуобморочное состояние – правда. Значит, у нее действительно до Гены был один неудачный опыт, то есть можно считать, что он у нее первый. Значит, все ее постельные успехи – его достижение. Вот она, тренерская жилка. Натренировал на свою голову – теперь воротит от ее постоянных притязаний.
То ли дело Маринка. Ничего не требует, не предъявляет претензий или ультиматумов. Никто никому ничего не должен. Если он хочет – она тоже хочет. Он устал? Тогда ей вполне достаточно, что он просто лежит рядом и делится с нею мечтами. В такие минуты Гена готов был рассказать Ольге все, упасть на колени, просить прощения. Не за измену, а за то, что бросает ее.
Но едва он принимал такое решение, как Маринка смотрела на него чужим взглядом. Смеющимся, наглым. И он снова начинал ее ненавидеть.
* * *
Ольга брызгала слюной:
– Гад! Видит же меня, видит. Но каждый раз отворачивается, сволочь! Находит, гад, возможность не остаться одному. Все время радом с ним кто-то есть. Мне так нужно с ним поговорить, а он упорно меня не замечает! У меня свадьба через две недели, а я до сих пор не знаю, выходить мне за Кебу или нет!
Марина давно уже не дергалась от таких слов: Конакова без конца жонглировала ими, будто ей нравилось издеваться над подругой: может, ты и спишь с Кебой, но замуж он зовет не тебя! А я, мол, еще подумаю – выходить ли за него. У меня, дескать, выбор огромный: все кругом замуж зовут.
– Ты же уже решила, что за Кебу выходишь при любом раскладе, – устало напомнила Казанцева. Эх, рассказать бы, как сильно Генка любит будущую жену, если судить по регулярности их тайных встреч.
– Надоел он мне! Импотент хренов.
Импотент?! Это она о ком?
– Что?! Кто?!
– Кеба твой, вот кто! Этот козел вообще ко мне не прикасается. Я перед ним и так и этак жопой кручу, все хочу научить его трахаться, как Бубнов. А у этого козла в штанах бобик сдох. Раньше, как штык, только свистни, только намекни – ты же знаешь, я кого угодно заведу. А теперь – как труп ходячий. Ноль эмоций. Я, говорит, себя к свадебной ночи берегу. Не, Марин, нормально, а? Он бережет себя до свадьбы! Целка, блин! Я вот что думаю. Может, каждому мужику от природы дано определенное количество раз? И каждый распоряжается своим сокровищем, как умеет? Кто-то растягивает удовольствие на всю жизнь, по чайной ложке в неделю, а кто-то растрахает все добро за пару лет, а потом до конца дней в евнухах прозябает?