– Я слышал это от Наннон, – с упреком сказал Эрих, проходя через гостиную и направляясь в комнату невесты. – Цили, неужели твоя дверь должна оставаться запертой для меня, когда она открыта для Оскара? Боже мой, как ты бледна и расстроена! Что случилось во время этой злосчастной поездки? Прошу тебя, скажи!
Он схватил ее руку и со страхом заглянул ей в лицо. Маленькая рука Цецилии дрожала в его руке, но ответа не было.
– Лучше выбрани ее, хотя я уже сделал это, кажется, в надлежащей мере, – сказал Вильденроде. – Знаешь, где она была сегодня утром? На Альбенштейне!
– Господи боже! – с ужасом воскликнул Эрих. – Правда ли это, Цецилия?
– Совершеннейшая правда! Разумеется, на обратном пути у нее закружилась голова, она еле живая спустилась вниз и теперь больна от чрезмерного утомления и перенесенного страха. Ей стыдно было признаться в этом тебе и доктору, но ведь все равно ты должен это знать.
– Цецилия, как ты могла так поступить со мной! – с горестным упреком сказал молодой человек. – Неужели ты ни капельки не думала о том, что я буду беспокоиться, приду в отчаяние, если с тобой что-нибудь случится? Если бы я только подозревал, что ты не шутила, когда говорила мне и Эгберту… Что с тобой?
Услышав это имя, Цецилия вздрогнула, и по ее щекам покатились слезы.
– Прости меня, Эрих!.. Прости! – пробормотала она.
Эрих никогда еще не видел своей невесты плачущей и не слышал, чтобы она просила прощения. В порыве безграничной нежности он стал целовать ее руки.
– Моя Цили, моя милая, я ведь не браню тебя, я только прошу никогда, никогда больше не делать подобного! А теперь…
– А теперь дадим ей покой, – вмешался Вильденроде. – Ты видишь, до какой степени она нуждается в нем. Постарайся поспать несколько часов, Цили, это успокоит твои расстроенные нервы… Пойдем, Эрих!
Дернбург последовал за бароном с явной неохотой, но так как Цецилия с лихорадочным нетерпением просила его уйти, то он покорился.
Оскар проводил его до лестницы и вошел в свою комнату, но, едва успели затихнуть шаги молодого человека, как он тотчас вернулся к сестре и, заперев дверь гостиной на задвижку, сказал сдержанным голосом:
– Ты совершенно не умеешь владеть собой! Счастье, что я был рядом. В данной ситуации лучше всего было бы рассказать о твоей безумной поездке в горы, теперь же надо позаботиться об устранении другой опасности. Не имея доказательств, Рунек не посмеет предпринять что-либо против нас; между тем обстоятельства складываются так, что неминуемо должны привести к разрыву между ним и Дернбургом, а тогда… Ну, мне случалось бывать и не в таких передрягах!