Но это было до того, как Фэйрстоун стал режиссером фильма. Теперь же Гитлер по сравнению с ним казался добрым дядюшкой из рождественской сказки.
Малыш с розовыми щечками за одну ночь превратился в дракона. Он ни с кем не общался, полностью игнорировал все предложения Сэма, настоял на том, чтобы переписать сценарий, одобренный самим Уинтерсом, отказался снимать на уже выбранной натуре. Сэм хотел выкинуть его вон, но в нью-йоркской конторе посоветовали набраться терпения – Рудольф Хергешорн, президент компании, был заворожен огромными прибылями от последнего фильма Фэйрстоуна. Поэтому Сэм был вынужден воздержаться от поспешных действий. Но наглость Фэйрстоуна, казалось, росла с каждым днем. Во время производственных совещаний он сидел молча, слушая выступления опытных заведующих отделами, а в конце разносил всех в клочья. Сэм стискивал челюсти и терпел.
В самое короткое время Фэйрстоун обрел прозвище Император, и, кроме того, подчиненные называли его еще и Дерьмо-Недоросток из Чикаго, за глаза, конечно. Кто-то даже сказал о нем:
– Да это просто гермафродит. Может, наверное, трахнуть самого себя и родить двухголовое чудище.
И вот теперь, на середине фильма, Фэйрстоун решил прекратить съемки. Сэм отправился к Делвину Келли, главе художественного отдела, и потребовал объяснений:
– Давай быстро, в чем дело?
– Слушай, этот Дерьмо-Недоросток велел…
– Повежливее! Нужно говорить: «Мистер Фэйрстоун»!
– Прости. Мистер Фэйрстоун попросил построить декорации замка по его собственным эскизам. Вы их одобрили.
– Хорошие рисунки. И что случилось?
– Мы сделали все, как этот маленький… то есть мистер Фэйрстоун хотел, но вчера он приехал посмотреть и решил, что замок больше не нужен. Полмиллиона зеленых в трубу…
– Я с ним поговорю, – пообещал Сэм.
Берт Фэйрстоун играл в баскетбол в дальнем конце съемочной площадки номер двадцать три. Там устроили корт и даже расчертили поле и установили корзинки.
Сэм постоял немного, наблюдая. Эта игра обходилась студии в две тысячи долларов за час.
– Берт!
Фэйрстоун обернулся, увидел Сэма и улыбнулся, небрежно взмахнув рукой. Тут ему передали мяч. Берт повел его, ловко обошел противника, забросил мяч в корзину и только после этого подошел к Сэму.
– Ну как дела? – осведомился он, словно ничего не случилось.
Сэм окинул взглядом мальчишеское улыбающееся лицо и внезапно подумал, что Берт Фэйрстоун, должно быть, явный псих. Талантливый, возможно даже, гениальный, но, несомненно, шизик. Подумать только – такому доверили снимать пятимиллионную картину!
– Я слышал, возникли проблемы с новыми декорациями, – начал Сэм. – Давайте решать, что делать.