Реция велела лодочнику перевезти себя на другой берег и отправилась в путь – отыскивать Сади. Но ноги ее скоро устали, и к вечеру, пройдя значительное расстояние, она почувствовала, что слишком поздно ухватилась за мысль следовать за мужем: невыразимая усталость одолевала ее. Она была на холме, далеко за предместьем Скутари. Поблизости было разбросано несколько бедных хижин. Здесь жили обнищавшие или выселенные из города мастеровые. Они сами построили себе эти жалкие, покосившиеся деревянные хижины и занимались выделкой циновок, туфель, починкой посуды. Работу свою они сбывали в городе и тем зарабатывали скудное пропитание. Недоброй славой пользовались эти люди, леность и нерадение довели их до того, что они вели совершенно животную жизнь, обкуриваясь опиумом.
Реция взглянула на хижины, ее так и влекло туда, она нуждалась в людской помощи прежде, чем наступит холодная ночь. Но она не могла идти далее и упала возле дороги. Начинало быстро темнеть. Смертельный страх овладел несчастной женщиной, она была одна в этом уединенном месте вдали от всякой людской помощи. Она звала, но никто не приходил. Бедняжке казалось, что она умирает, она плотнее завернулась в свою одежду и прислонилась к дереву. Темнота совершенно скрывала ее, слышны были только ее тихие стоны.
В это позднее время одна горбатая старуха возвращалась из города, где она продавала работу своего мужа, старого башмачника Гафиза, и выручила за это немного денег. В веселом расположении духа, гордо побрякивая монетами, шла она к своей хижине, где влачила жалкое существование вместе с мужем.
Старая Макуса и Гафиз были родом из Персии, но уже с давних пор жили в Константинополе. Сначала они были довольно зажиточны, имели отличный дом, но всевозможные несчастья мало-помалу разорили их, и старый Гафиз сделался башмачником. Но это нисколько не уменьшило его добросердечия, его веселого нрава и страсти к стихотворству. Сидя в своей жалкой хижине и молотком вколачивая сапожные гвоздики, он сочинял в такт какие-нибудь стихи. Когда же Макуса бранилась, что случалось очень часто, так как она ни за что не могла привыкнуть к своей бедственной жизни, Гафиз отвечал стихами и был очень доволен, если они ему удавались.
Эта странная чета была самой почтенной между обитателями маленьких хижин, хотя старая Макуса в последнее время и не пренебрегала никакими средствами для приобретения денег. Гафиз был и малым доволен, он никогда не говорил ни о своей прежней зажиточности, ни о своем несчастье и терпеливо переносил свою участь, не ропща даже и в тех случаях, когда ему приходилось голодать. В свое утешение он сочинил на этот случай опять-таки стихи.