Он услышал, как Савенков, видимо не дозвонившись, положил трубку, скрипнул пером, поставив свою подпись под письмом, которое писал, и встал. Гольцев повернулся.
— Как тебе с погодкой-то, в командировку ехать, повезло, — сказал Савенков, подходя к окну своей тяжелой валкой походкой и потягиваясь. — Бабье лето! А у меня тут уйма авторских материалов — возни с ними… не пускают.
Гольцев прислонился к подоконнику спиной и облокотился о него.
— У меня, Саш, с этими графоманами метода другая: не умеешь — не берись. Я лучше сам, куда надо, сбегаю и напишу.
Савенков, потягиваясь, согласно кивнул:
— Не осуждаю. Кому что, как говорится, на роду написано… Ты чего хотел-то — звал меня?
— Об одолжении попросить. Вычитаешь мою передовую завтра после машинки?
— Сегодня уезжаешь?
— Ну да.
— Вычитаю, конечно, какой разговор.
— Спасибо, Саша.
Гольцев достал из кармана записную книжку и пролистал ее. Получалось, что к субботе он должен будет вернуться в редакцию: в книжке стояло: «Суббота. Диспут «О дорогах, которые перед нами». На работу в командировке выходило три дня: среда, четверг, пятница…
А на нынешний день всех дел до отхода поезда оставалось — только получить командировочные в бухгалтерии. Как утонувшая в сыпучих песках пустыня, расстилался впереди вечер, который нужно было прожить, и Гольцев спросил:
— Вечером ты занят?
— Да нет, — сказал Савенков. — Как обычно — домой.
— Тогда, может, сходим в бильярд сыграем? Жене позвонишь, объяснишь — Гольцев от одиночества с ума сходит, надо спасать. А?
— Так и сходит! — засмеялся Савенков. — Веру проводил вчера?
— Проводил… — сказал Гольцев. — Так пойдешь?
Савенков весело сощурился, посмотрел на него и потер лысину.
— Давай попробуем… Позвоню сейчас. И то правда — я уж не помню, когда мы с тобой вечер вместе проводили… Не имею в виду воскресный вот этот! — помахал он рукой.
Гольцев хмыкнул.
Кий глухо охнул, шар врезался в пирамиду и развалил ее — шары сухо затрещали, сталкиваясь, и раскатились по зеленому полю сукна, блестя неподвижным, круглым пятном блика. Гольцев разогнулся и протянул кий Савенкову.
Савенков взял его и потер подбитой суконкой конец о потолок.
— Да, все почему-то забываю сказать… — со смущенной улыбкой повернулся он вдруг к Гольцеву. — Газету вчера отдал, а сказать забыл: статья у тебя, та, в «Комсомолке», хорошая.
— А-а… Спасибо.
Гольцев вспомнил вчерашнее рукопожатие Рузова в аэропорту, Веру, то, как они сидели за столом напротив друг друга…
— Жена твоя, кстати, доложила Вере об этой парикмахерше, — сказал он.
— А чего ж ты хотел? Этого и нужно было ожидать. Подруги. — Савенков помолчал. — Ну, а результат?