— Гугенотка, якшающаяся с лордом из Соединенного Королевства! Ну и дела! — обратился сапожник к своей супруге. — Черт возьми! Если бы моя дочь не попала под влияние этой чудаковатой старухи…
— Вечно ты чем-то недоволен, Огюстен! — заметила Жермена. — Прекрати ворчать, а то вечером у тебя заболит живот. Посмотри, Анжелина, похоже, довольна. А как она прижимает малыша к груди! Как жаль, что она никак не выйдет замуж. Господи! До чего же красивая девушка!
— Да уж! — откликнулся сапожник. — Только надо, чтобы она нашла обувь по размеру!
Это было любимое выражение Огюстена Лубе, всегда вызывавшее у его клиентов улыбку. Жермена ласково ему улыбнулась.
Глава 3
Возвращение в родные края
Деревня Монжуа, суббота, 28 мая 1881 года
— Тужьтесь, мадам, хорошенько тужьтесь! Еще раз! Еще! — умоляла Анжелина. — Крепитесь! Все скоро закончится!
Рожавшая женщина покачала головой. Ее лицо было искажено не только от боли, но и от возмущения. В голубых глазах читалась паника. Мать и бабушка поддерживали женщину за плечи и тоже подбадривали ее:
— Тужься, Морисетта, тужься! Он выходит, твой малыш! Слушайся мадемуазель Лубе!
— Надо же, дочь моя, ведь это твой четвертый стучится в дверь! Для других ты так не старалась!
Морисетта глубоко вздохнула. Ее лицо вновь исказилось от боли. Затем она нагнулась вперед, сделав над собой невероятное усилие. Из ее груди вырвался протяжный крик, а молодая повитуха обхватила своими тонкими руками головку ребенка.
— Браво! Он здесь! Продолжайте тужиться, иначе вы сожмете его плечи, мадам, — посоветовала Анжелина.
Роженица захрипела от изнеможения, но прислушалась к совету. Через мгновение ребенок полностью вышел из материнского чрева.
— Прекрасный мальчик, — сказала Анжелина. — Отдохните немного. Вскоре вы почувствуете последний спазм — это отойдет послед.
Новорожденный громко и пронзительно закричал. Красный, покрытый слизью, он уже размахивал своими крошечными ручками. Глаза его были закрыты, а рот, наоборот, широко открыт.
В ответ на этот крик Морисетта расплакалась. Это была обычная реакция, ничуть не удивившая Анжелину. Мысли молодой повитухи вновь вернулись к Анри, которого она на рассвете, когда мать Морисетты прибежала к ней за помощью, оставила на попечении Розетты. После отъезда Жерсанды она впервые покидала своего ребенка на несколько часов.
Это мучило Анжелину, поскольку она хорошо помнила первый вечер, проведенный ее сыном в доме на улице Мобек. Все происходило не так, как она себе заранее представляла. Поиграв во дворе в мячик, малыш принялся звать Октавию и свою маму. Он не захотел есть овощной суп и довольствовался кашей с медом. А когда Анжелина принялась укладывать сына спать, Анри расплакался, со страхом озираясь по сторонам, — его пугала незнакомая обстановка, и не только громоздкий комод, но и занавески на окнах. А когда он все же лег в кроватку после многочисленных колыбельных, то расплакался еще сильнее.