— Не волнуйся, я скоро приду в себя. Сейчас я не могу тебе ничего рассказать.
И Анжелина кивком указала на сына. Розетта, сгорая от нетерпения, подошла к ней.
— Можете! Рассказывайте же!
— Я боюсь, сестренка! Я так напугана! А ведь воскресенье так хорошо началось!
Они сели около раковины, на которую падал свет из овального окошка, и Анжелина шепотом поведала Розетте о происшедших событиях.
— Как поступить? — простонала она. — Я имею в виду с отцом. На свидание с этим нахалом я не пойду. И при первой же возможности я дам ему понять, что нам с ним не о чем говорить, тем более ночью. Он, наверно, думает, что я брошусь ему на шею! Меня больше всего бесит его отношение ко мне. О! Мсье женат, он отец семейства, а его белокурая супруга ждет второго ребенка. Я все прекрасно понимаю. Он всегда считал меня шлюхой и беззастенчиво пользовался мной. Если он собирается продолжить в том же духе, его ждет разочарование.
— Успокойтесь, мадемуазель. Мне тяжело смотреть, как вы переживаете. И вы вся дрожите.
— Я не дрожу.
— Лучше выпейте глоточек водки из той бутылки, что дала нам Октавия. Только глоточек, это взбодрит вас.
— Да, налей мне, Розетта.
Растерянная Анжелина села на скамейку, стоявшую у стены. Анри бросил кубики и засеменил к ней. Не пролепетав ни слова, малыш, как всегда, забрался к Анжелине на колени и принялся играть с кружевами на ее блузке. Потом закрыл глаза и засунул большой палец в рот.
— Мой дорогой, ты умеешь успокоить меня! — умилилась Анжелина.
С трудом сдерживая слезы, она принялась искать решение. Если бы Гильем не вернулся, она все же открыла бы отцу правду. Рьяный поборник нравственности, Огюстен Лубе сурово отчитал бы дочь, возможно, отверг бы ее, но со временем простил бы.
«Но к чему все это? — терзалась Анжелина, ласково гладя по шелковистым волосам своего малыша. — Разве можно вернуться в прошлое? Мадемуазель Жерсанда усыновила его, он носит ее фамилию. Это лучшая защита от Лезажей. В любом случае, даже если Гильем узнает, что у меня от него сын, он просто посмеется надо мной или постарается сделать так, чтобы его семья об этом никогда не узнала. Страница перевернута, рубеж перейден. Мне нечего бояться. Все должно быть по-прежнему. Анри де Беснак — мой крестник, племянник Октавии. И у папы не будет выбора. Ему придется в это поверить.
Розетта погладила Анжелину по плечу и протянула ей крохотный стаканчик, наполненный прозрачной жидкостью.
— Выпейте! Это поможет вам, — требовательно произнесла Розетта.
Анжелина покорно выпила. Алкоголь придал ей сил. Она почувствовала себя готовой к встрече с человеком, к которому питала безграничное уважение, — с Огюстеном Лубе.