Изменился, не изменился… Я, определенно, ощущал себя собой. Очень беспомощным без своей магии собой.
Но я знаю, что это — временно. И любопытно проверить, чего я стою без всех этих магических штучек. Заодно прочувствую, что меня ждет, если так и не смогу выполнить гейс, данный Марцию Севрасу.
— Зеркало забрало твою тень. Но ты не кажешься слабым, — задумчиво продолжала фэйри.
— Да, мы, людишки, такие. Сколько у меня времени?
— Не больше шести часов. В следующий раз будет меньше. С каждым разом все меньше.
Потом Бринн — Мастер Иллюзий Северного двора — колдовала над моим лицом, то и дело поглядывая на кусок льда, похожий на хрустальный куб, внутри которого застыла голова Просперо Гарутти.
— Что с голосом? — спросил я и осекся, услышав сиплый шепот.
— Я никогда его не слышала, лорд. Поэтому у вас временно нет голоса.
Ну да, а чего я ожидал? Она — Мастер Иллюзий, а не ясновидящая.
— А кровь?
— Проблем не будет, — фэйри протянула бронзовое зеркало.
Я полюбовался результатом. Из полированной глубины глянул глазами-маслинами мейстер Гарутти, как живой.
— Толку от этих големов, если их может провести любой Мастер Иллюзий.
Лукавая улыбка скользнула по губам Бринн.
— Это гораздо сложнее, чем кажется, лорд. Но человек без тени, как глина.
— Угу. Мне ли не знать. Спасибо, — я вскочил, обнял ее и чмокнул в щечку. Она погрозила пальцем:
— Не делайте так там, куда идете. Такое поведение дозволительно не всем.
На улице было морозно. Холодное зимнее солнце швырнуло на землю черный, вытянутый силуэт. Тень от созданного Бринн миража, производная от иллюзии.
Символично.
Как неудобно-то, когда нет возможности скакать между реальностями в любой момент, кто бы мог подумать. Я вдохнул колкий воздух и зашагал к ближайшему стыку с человеческим миром.
Острая игла кольнула большой палец, глаза голема вспыхнули синим. Синим, не красным.
И двери, больше похожие на ворота замка, распахнулись, чтобы пустить меня в святая святых Ордена Хаоса.
Intermedius
Эмма Каррингтон
Эмма растеряна, и не с кем поговорить о том, что ее гложет.
Лорд-командор и гофмаршал в отъезде. А и будь на месте, она бы не осмелилась отвлекать их своими сомнениями. Эмма пробовала спросить совета у гонфалоньера, но мистер Найтвуд ловко ушел от беседы о таинственном заключенном Батлема, общество которого сам же и навязал Эмме. Кажется, эта тема его смущает.
Единственный ее друг — Просперо Гарутти — в последнее время сам не свой, как подменили. А главное: стоило ей поднять эту тему, как Эмма ощутила такое необычайное смущение, что поспешила свернуть разговор и сбежать, оставив мейстера в глубоком недоумении.