А еще здесь играли.
Играли весело, азартно — в карты да покер на костях.
И пили эль чуть позже. Победители, воздавая должное доброте леди Удачи. Проигравшие, оплакивая ее немилость. Пили, закусывали жареными колбасками, и сплетничали.
— Слышали? Граф Майтлтон-то женился! — нервный, плешивый мужичок, сообщивший эту новость своим собеседникам, приложился к кружке и захихикал. — Привез невесту ажно из самой Разенны, ближе не нашлося. Рыжая и на сносях. Будут в Гринберри Манор теперича рыжие лорды, — он сделал глоток из кружки и громко, одобрительно рыгнул, как бы показывал, что всецело поддерживает желание своего господина заиметь наследника. — Лорд Грегори, как увидел ее, говорят… ик… вызверился, что твоя собака. Он, сталбыть, думал — брат так и помрет бесчадным.
Рассуждениям внимала пара таких же потасканных забулдыжек. Никогда не встречавшие вживую своего графа, вилланы проявляли понятный интерес к первому человеку графства Сэнтшим и его наследнику.
Да и кого еще обсуждать за кружкой эля промозглым вечером в начале весны? Соседей да господ.
— Оно и лучше будет, — сплюнув ореховую шелуху на пол, сказал один из вилланов. — Паскудный человек он, лорд Грегори, не чета своему брату, храни Тефида графа Генри.
Эту пожелание было прервано разгоревшейся в углу картежников перепалкой. Мужчина с испитым лицом брызгал слюной и тряс за грудки своего соперника, обвиняя того в жульничестве и применении магии. Обвиняемый — темноволосый красавчик театрально-зловещей внешности — кривил алые губы и отворачивал лицо с подчеркнутой брезгливостью.
— Ишь, какой прилизанный. Из этих, штоль? — откомментировал внешность обвиняемого мужичок, только что рассуждавший о семейном счастье графа.
— Побьют, — выдал свое веское кредо его приятель-виллан. И снова сплюнул на пол шелуху от ореха.
Скандал меж тем нарастал. Красавчик нервно вздрагивал, закатывал глаза, всем своим видом давая понять, как страдает его чувствительная натура от такого нелюбезного обращения. И в тот момент, когда по всем законам жанра, кулак обманутого картежника должен был познакомиться с лицом плута, с молчаливого одобрения прочих посетителей трактира, за спиной обвиняемого выросли два амбала.
— Остынь, — сказал один из них сиплым голосом, и выразительно похрустел костяшками пальцев. — Чего гудишь?
Обвинитель резко сник, выпустил край рубахи. Посетители, поняв, что драки не будет, вернулись к своим делам. А победитель встал, показушно отряхнул слегка пострадавший во время спора костюм и направился к выходу.
— Нет, ну братцы, что же это делается! — возопил пострадавший, сообразив, что жертва удаляется небитой. Теперь он вещал, обращаясь ко всему трактиру разом. — Среди бела дня, при всем честном народе, шулер обыгрывает вольного йомена, а никто и слова ни скажет?