— Не люблю север, — пожаловался он своему спутнику. — Холодно, сыро, летом не уснуть — светло. То ли дело у нас, в Анварии… А ты ведь родом из этих мест, Генрих?
— Из Прайдена.
— А, ну там хоть теплее.
Улица вывела к порту. Здесь было тихо и безлюдно — по календарю шла пятая неделя весны, но Янтарный океан продолжали терзать зимние шторма, и безумцев, готовых бросить вызов стихии, не находилось.
— У вас получилось, мессир? — спросил Генрих. Его голос слегка дрогнул.
— Думаю, да.
— И?
— Все не так плохо. Или все очень скверно — как посмотреть. Представь себе, что ты подбрасываешь монету, — в доказательство своих слов мессир извлек из кармана серебряный солид и подбросил. — Пока монета в воздухе ты не знаешь, что выпадет — орел или решка. Вот наша ситуация сейчас — та же монета. И самое печальное, что если я попробую повлиять, почти наверняка выпадет решка. Судьба не терпит слишком явного насилия.
В доказательство своих слов он продемонстрировал упавший реверсом солид.
— Но… как же дальше?
Мессир вздохнул:
— Придется оставить девочку в покое. Следить издалека, через третьих лиц. Никак не вмешиваться. И готовиться. Восстанавливать Орден, продолжать нашу работу. Следующая точка схода всех вероятностей будет через двадцать лет. К этому времени у нас на руках должен быть работающий прототип Звезды Хаоса. Время есть, Генрих, и впереди интересная работа.
Генрих помялся:
— Простите меня, мессир. Понимаю, что вам виднее, но разве не проще было избавиться от этого мага?
— Не проще! — резко обрубил собеседник.
— Но… наша база. И наработки…
Мужчина покровительственно улыбнулся:
— Тебе ли не знать, что все ценное мы успели спасти. Остальное даже к лучшему. Рондомион стал… неудобен. Слишком много внимания. До меня доходили слухи, что Официя дознавателей подозревает неладное. На фоне этого получить проблемы с Братством Стражей? Нет, поверь, мы скинули балласт. Так же, как в Разенне. Главная ценность — знания, а их удалось сохранить. Остальное приложится.
— А люди?
Перед тем, как ответить, мессир долго смотрел, как черные волны лижут седой камень пирса.
— Мы оставили в Рондомионе дураков и трусов, — прозвучал его задумчивый голос. — Прежний Орден прогнил изнутри — наследие Хьюго Пайнса. Я бы избавился от Найтвуда еще восемнадцать лет назад, но он был нам нужен. Он и его выкормыши.
— Там были не только люди Найтвуда.
— Тебе ли не знать, мы — солдаты. Солдат должен быть готов погибнуть, защищая то, во что верит.
Элвин
К грискам все! Особенно Франческу.
Я, не раздумывая, поднялся по сходням. Огляделся, вдохнул воздух. Вопреки ожиданиям, он не пах тленом. Он вообще ничем не пах — стерильный и безвкусный. Борта заволакивало белым, непроглядным туманом. Я кинул взгляд за спину. Там тоже стоял туман. Берег исчез.