– Это вряд ли. Разве что в себя самого.
– Неужели, я так плох в твоих глазах?
– Ну, ты старался.
– Тут не поспоришь. Ну хотя бы кофе будешь?
Маня кивнула, озираясь.
– В дом зайдешь?
– Да нет, тут тебя подожду.
– Мань, ты как ребёнок. Сказал: приставать не буду. Я вообще сам к девушкам не пристаю. Это только ты на меня так пагубно влияешь!
– Эй! Не вали с больной головы на здоровую!
Дмитрий скрылся в доме и буквально через минуту вышел с пушистым пледом и укутал девушку.
– Раз ты войти не хочешь, придется как-то спасать тебя от простуды. Садись и слушай птиц, я скоро.
Он усадил её в плетеное кресло-качалку и поплотней укутал ноги. Сам опять ушел в дом. Вскоре вернулся с тележкой. Запах кофе проник в сознание задумавшейся Мани.
– Дима, мы тут надолго?
– М-м-м-м. Как приятно.
– Что приятно?
– Моё имя в твоём исполнении. Скажешь ещё?
– Если скажешь, когда домой едем.
– А ты торопишься? Мне показалось, ты домой сегодня не собиралась.
– Тут ты прав. Но завтра на работу.
– Может, всё же расскажешь, что происходит? – Дмитрий видел, как Маня колеблется, и замер в ожидании. Ну, давай же, детка, скажи! – Мань, просто попробуй начать.
Девушка глубоко вздохнула и нервно дернула плечами.
– Ты будешь смеяться надо мной, Дима.
– Обещаю, что нет.
– Понимаешь… меня, видимо, кто-то преследует.
– И в чём это выражается?
– Только не смейся. Сначала это были письма и цветы. Всегда одна роза: красная, на длинной ножке. Первые появлялись на работе. В письмах обычная чушь типа: люблю тебя и ты моя. Я не очень-то обращала внимание. Ну, записки и цветы, такое и раньше получала и от сотрудников, и от посетителей. Но в тот день, когда вы с Ковалёвым появились на работе, я нашла розу и конверт на своей кухне! Кто-то оставил её там, пока я была на работе. Если честно, я испугалась. Очень. А после спортзала роза и письмо были в моём шкафчике. И ещё какой-то кулон с рубином, кажется. В письме была угроза, что если ко мне опять кто-нибудь прикоснется – он меня накажет. А ко мне никто, кроме тебя, и не прикасался. Ну, тогда в лифте и в кабинете… когда…
– Прости, вёл себя, как дурак. Куда ты дела письмо и кулон?
– Бросила прямо там, в раздевалке. Но это не всё. Когда вернулась домой, в спальне на кровати было разложено белье. Красное. Очень откровенное, я такое не ношу. И опять цветок и конверт. Я всё выбросила в мусоропровод.
– Надо было оставить и вызвать полицию.
– Да? И будь ты на месте полицейских, что бы ты подумал о чокнутой, которая вызывает полицию из-за того, что ей подарили цветы и откровенное белье и написали любовное послание? Поэтому я хотела переночевать пару дней у Светки, а в субботу сменить замки. А тут твой Ковалёв нарисовался, не сотрёшь.