— «явленное (т. е. обретшее физическое, зримое обличье) божество», другим —
куниоси («поедающий страну»). Совместная трапеза тэнно с божествами фиксируется и в других ритуалах.
Главная роль при проведении ритуала интронизации принадлежала, безусловно, самому тэнно; интронизация сопровождалась также указом, в котором, в частности, обычно содержалось и поучение всем подданным — призыв служить верно, с чистым сердцем, исполнять законы и т. п.
Обращает на себя внимание, что хотя сам титул тэнно был заимствован из Китая, ритуал интронизации проводится согласно правилам, выработанным синтоизмом, и он не является модификацией китайского ритуала восхождения на престол. Для целей нашего исследования также чрезвычайно важно, что при восхождении на трон фактически не требуется санкции духовной власти: представители буддийского духовенства не имеют никаких полномочий в части возведения тэнно на престол, а священство синтоистское исполняет чисто технические функции. То есть установление контакта с божествами является, в конечном итоге, прерогативой исключительно интронизируемого (мы не рассматриваем здесь хитросплетения придворной политики, в результате которых определялся следующий тэнно, но в любом случае не будет ошибкой утверждать, что основными участниками этой политической деятельности были все-таки высшие чиновники, а не духовенство).
В связи с вышесказанным становится понятным, почему тэнно не нуждался в международном признании своих прав — они были наследственными и обосновывались японским мифом, который не имел иноземных соответствий, не подлежал международной цензуре и не нуждался в иноземном одобрении.
Венчание на царство русского царя происходит при огромном стечении народа и специально приглашенных со всей страны духовных и светских лиц, т. е. ритуал носит принципиально публичный характер. Основным моментом ритуала является возложение на интронизируемого шапки, одевание на него барм и миропомазание, осуществляемое московским митрополитом (впоследствии патриархом) независимой (по крайней мере формально) от государства церкви>[643]. То есть для занятия трона требуется санкция церкви, поскольку будущий царь не выступает в качестве исполнителя ритуала.
Летопись приводит молитву митрополита Макария, которую он произнес во время интронизации Ивана IV>[644]. В этой молитве (которая имеет отчасти и характер поучения) актуализируются следующие положения: уподобление интронизируемого библейскому Давиду, избранного на царство пророком Самуилом; пожелание долгожительства («долгота дний»); пожелание быть правоверным христианином («соблюди того в непорочной вере»); наказ справедливо судить подданных; пожелание воинских побед («утверди его мышцу, покори ему вся варварскыя языки»). Таким образом, в этой молитве не только высказываются мифологические (ветхозаветные) обоснования легитимности (в отличие от тэнно, они имеют опосредованный характер — через уподобление) и обычные заклинания-благопожелания здоровья, но и обрисовывается некоторая программа тех будущих действий (фиксируются права/обязанности интронизируемого), которые связаны с функциями высшего судьи и военоначальника, что имеет отношение к общим отличиям в концепции верховного правителя в России и Японии.