Мальчик не отвечал, а растерянно и смущенно опустил глаза, и это страшно рассердило младшего.
– Разве тебе не стыдно перед другими мальчиками, негодный мальчишка?.. Кричи сейчас ура! И мы тоже закричим, – приказывал и в то же время ободрял он.
Мальчик в белом платье тревожно отвернулся. Он пытался было уйти, как вдруг маленький мальчик с быстротою молнии приподнял свой хлыст и ударил им по лицу несчастного.
Остальные дети мигом разбежались, и дрожащий от гнева мальчик на несколько минут остался один. Это был идеально красивый ребенок, в изящном зеленом бархатном костюме, с чудными каштановыми локонами, полный силы и величия; наследный принц, брат его и вся их детская свита не могли бы с ним сравниться.
Бедная и испуганная наставница его поспешила к нему, но герцогиня предупредила ее и взяла его за руку, крепко сжатую в кулак.
– Это нехорошо, Лео, – сказала она, но в голосе слышалось более нежности, чем гнева.
Мальчик резко высвободил свою руку из нежной, бархатной руки герцогини и, бросив искоса взгляд на удалявшегося, побитого им товарища, повернулся на каблучке.
– Что ж такое, – ворчал он, – и поделом ему! Папа его тоже терпеть не может и говорит: «Этот трус боится даже собственного своего голоса».
– Положим, что так, маленький упрямец; тогда для чего же ты настаиваешь, чтобы этот Габриель сопровождал тебя всюду? – спросила, улыбаясь, герцогиня.
– Потому… ну, потому, что я так хочу!
С этими словами Лео гордо поднял свою кудрявую головку и, повернувшись спиною ко всему обществу, как будто оно для него и не существовало, скрылся за одним из домиков. Он пошел в обход, чтобы достигнуть той старой липы, за которую спрятался обиженный им мальчик.
Бедняжка одиноко стоял, прислонившись к дереву. То был мальчик лет около тринадцати с выразительным, печальным лицом, худой, но со стройной, изящной фигуркой. Он намочил в пруду платок и приложил его к левой щеке, между тем как губы его нервно вздрагивали, быть может, менее от боли, какую причинил ему удар хлыстом, чем от внутреннего волнения.
Маленький Лео обошел вокруг него несколько раз, порывисто щелкая в воздухе хлыстом.
– Тебе очень больно? – спросил он вдруг коротко и резко, с мрачно сдвинутыми бровями и топнул ногой.
Габриель отнял от лица платок, чтобы снова смочить его водою, причем на щеке его обнаружился шедший поперек щеки красный рубец.
– О нет, – отвечал Габриель кротким, в высшей степени симпатичным голосом, – только жжет немного.
В одно мгновение хлыст очутился на земле, и с раздирающим душу криком Лео бросился на шею к Габриелю.