Как мне рассказал Анаишшш, когда бывшая наложница увидела, как уносят ее новорожденных детей, и осознала, что больше никогда их не увидит, потому что, по воле Гррана, другая женщина будет заботиться о ее малышах, и услышала их призывный писк обращенный именно к ней, как к той кто даровал им жизнь… в сердце шакринки, что‑то перевернулось, пробудив самый древний и сильный из инстинктов — инстинкт материнства и защиты своего потомства… С тех пор, заботливее и ревностнее 'тигрицы' не было. А я, стала с ней довольно часто и близко общаться, не смотря на сложность ее характера и бесконечные разговоры только о ее детях, как и постоянные жалобы, что верр мало уделяет ей внимания, все время находясь в работе… Ну–у-у, судя по скалящейся довольной улыбке Гррана, цепко следящего за своими огневласыми близнецами, о чем‑то заговорщицки перешептывающихся с моими младшенькими,(чтобы их не услышали рядом стоящие, раянки), и вновь округлившемуся животу шакринки, внимания Марре все же уделялось вполне достаточно. И мне так приятно было видеть, счастливые, янтарные змеиные глаза…
Как и черные… опалившие меня темным желанием и всепоглощающей, ненасытной страстью, которая вопреки всем моим опасениям, с каждым годом, только возрастала как и одержимость к своей Альффин. Шэйтассс, мой второй ньер, и наш с ним танец, тоже ставший настоящей семейной традицией — танго… Как и обещание продолжить 'празднества' на берегу моря, где ниид, все уже для этого подготовил. 'Только он и я…' Не считая, конечно, охраны, и еще одного несносного блондина, сразу же заметившего, как его надин, виновато отводит взгляд в сторону, скрывая свои слишком уж довольные, блестящие от предвкушения глаза, не желая признаваться, о чем шепталась с темным. Быстро меня эта белобрысая сволочь 'расколола', лаская во время танца чувственными руками и обволакивая дурманящим запахом, обиженно сопя в ухо, и кусая за мочку, впуская в нее свой 'яд'. Вот…зараза… Вокруг же столько гостей! И… дети смотрят… Еще и брату, потом о 'заговоре' все доложил…
Так что, рассвет я встретила в объятьях не одного, или двух, а всех трех ньеров, далеко от дворца, на морском берегу, не в силах пошевелиться, или поднять голову с плеча, обнимающего меня, 'сыто' урчащего Дэйрашшша, чувствуя 'тепло' на животе властной руки Шэйтассса, прижавшегося ко мне со спины, с завистью наблюдая за гибкой, обнаженной фигурой иссаэра, плещущегося в прохладной, воде, без признаков любовного утомления, а ведь этот ненасытный нааганит, меня больше всех, ночью доставал, придумывая разные способы 'наказания' для своего 'с–с-сладкого гуарра'. Гад! Теперь все тело болит и вздрагивает от малейшего прикосновения, но… это не помешало мне довольно потянуться, и ответить на поцелуй сначала нитха, а потом и ниида, ласково шепнув каждому из мужчин, что я безмерно счастлива, 'спасибо за такой подарок — люблю…', попросив нааганитов, отпустить меня через месяц с Анаишшшем, Саффирой и Шалисссой на Эффар, тем более, что лорды будут заняты делами своих домов приобщая и подрастающих наследников. А я, с девочками проведу несколько чудесных недель, на планете белого лорда, навестив Айришшша и Лиссу, и их сыновей, тем более, что это уже не в первый раз…