Человек на носу время от времени опускал в море веревку, к концу которой был привязан какой-то небольшой предмет. Тарзан не понимал, зачем он это делает? Наконец судно встало на якорь, паруса убрали, на палубе началась бестолковая суматоха. В спущенную на воду лодку поместили большой сундук, дюжина матросов села на весла, и шлюпка понеслась к тому месту, где в ветвях дерева прятался человек-обезьяна.
У руля сидел матрос с острым крысиным лицом — тот самый, плечо которого ранило копье Тарзана.
Вскоре лодка причалила, матросы выскочили на берег и выволокли на песок сундук. Несколько минут они сердито спорили между собой, а потом человек с крысиной мордочкой (это был Снайпс) повел всех прямо на тот пригорок, где в ветвях высокого дерева притаился Тарзан.
— Здесь самое подходящее место, — бросил Снайпс. — Если они застигнут нас с кладом на борту, его тотчас конфискуют, а нас повесят. Закопаем профессорские монеты здесь, а когда все уляжется, вернемся.
Возражений не последовало; к дереву живо перетащили вынутые из лодки лопаты и кирки.
— Пока будете копать, пусть Питер сделает карту этой местности, чтобы мы потом могли быстро найти это место, — распоряжался Снайпс. — А вы, Том и Биль, возьмите еще двух или трех людей и тащите сюда сундук! Да поживее, лентяи!
— А ты что будешь делать, пока мы будем вкалывать? — огрызнулся один из матросов. — Корчить из себя хозяина, джентльмена?
— Делай, что говорят! — взвизгнул вожак бунтовщиков. — Иначе отправишься вслед за Гарри!
Спорщик сплюнул сквозь зубы, проворчал что-то про мразь, которая строит из себя адмирала, но хмуро взялся за дело.
Никто из матросов не любил Снайпса, и его власть над товарищами с тех пор, как он убил Гарри Кинга, первого главаря мятежников, держалась исключительно на наглости и звериной жестокости этого маленького злобного человечка. Даже теперь, с рукой на перевязи, Снайпс внушал своим сообщникам страх — все знали, что при первом же случае непослушания он не задумываясь пустит в ход револьвер; а стрелял этот тип без промаха.
Но наконец Снайпс, осыпавший руганью работавших матросов, хватил через край. Он пнул одного из них в бок, и тогда разъяренный моряк так быстро всадил острие кирки в череп своего обидчика, что тот умер прежде, чем успел понять, что произошло.
На минуту все остолбенели, уставившись на лежащий на песке труп главаря.
Затем один из бунтовщиков сплюнул и буркнул:
— Поделом мерзавцу!
— Да, Том, ты славно его уделал! — тут же поддержал другой.
— Давно было пора проломить ему башку!
— Пусть теперь корчит из себя адмирала на том свете!