Я содрогнулся, потому что чья-то рука легла мне на плечо. Рядом стоял Марков. А я смотрел на него совершенно отрешенным взглядом и не узнавал.
— Пойдем, — произнес он. — Я не хотел тебе мешать, но ты стоишь так уже минут десять.
— Да-да… конечно… — услышал я свой голос, который показался мне чужим. — Уйдем отсюда… скорее.
Глава 20
Двойники в затерянном мире
Мы так и не дождались ни Ксении, ни Комочкова, а когда терпение наше иссякло, пошли домой. Сами найдут дорогу.
— Мертвяки их утащили, вот что я тебе скажу, — пошутил Марков.
— Они не питаются журналистами, — в тон ему отозвался я. — Можно подавиться и умереть во второй раз.
«А можно ли действительно умереть дважды?» — тотчас же подумал я. Эта нелепая мысль пришла ко мне еще на кладбище, когда я стоял перед могилой деда. Умереть, выйдя сухим из воды… Какая-то чертовщина лезла мне в голову. Чтобы немного развеяться, мы по пути заглянули к тетушке Краб.
— Ну наконец-то! — всплеснула она руками. — Я уж думала, вы совсем меня позабыли.
На столе сразу же появились маринованные грибочки, огурчики, помидоры, зелень, печеная картошка — словно тетушка раскинула скатерть-самобранку. В центральное место даже опустилась бутылочка наливки.
— Сие есть высшее проявление мудрости, — одобрил Марков. — Вы светлый луч в этой темной Полынье.
Мы с аппетитом набросились на угощенье. А после третьей рюмки и вовсе размякли. Жизнь снова заблестела яркими красками. Какое-то умиротворение исходило от тетушки Краб, спокойствие, безмятежность. Она суетилась возле плиты, а мы поглощали пищу и лениво переговаривались.
— Тетушка! — вспомнил вдруг я. — А что делает пекарь на болотах? Я его сегодня видел с башни. Прыгает по кочкам, как жаба, и что-то собирает.
— Да он ведь… гадюк ловит, — ответила она и от отвращения передернулась. — А потом травы всякие, растения…
— Гадюк? — Марков выразительно посмотрел на меня. — Зачем ему это? Яд в булочки выдавливать?
— Он для доктора Мендлева старается. Тот ему за это приплачивает. Не знаю уж, для каких там таких медицинских целей… Может, мази делает. А Кимка, почитай, у нас в Полынье один-единственный, кто по болотам ползает, с детства такой. Все тропинки знает. И ведь не боится! Я бы сроду на болото не пошла. А он аж в такую глубь забирается!
— Сноровистый дядя, — похвалил я. — Наверное, для него эти болота как дом родной. А может быть, он не только доктору, но и деду змей да корешки таскал? Тот ведь у нас тоже всякие лекарства и рецепты составлял.
— Уж непременно, — согласилась тетушка. — Хотя и Арсений сам знал заветные тропки. Но до Кимки ему было, конечно же, далеко.