Может быть, мне больше никогда в жизни не удастся достичь того состояния божественного восторга, в которое ввела меня Девушка-Ночь? И которое есть зыбкая грань между оживающей душой и умирающим телом…
Мы шли вместе с Комочковым к озеру, и я вспомнил то, о чем хотел спросить его в последнее время — о жене Барсукова.
— Слушай, монстр, давно это у тебя продолжается с Машей?
— Месяцев пять, — беззаботно отозвался он, насвистывая какую-то мелодию.
— У меня это в голове не укладывается.
— Странно. Вроде бы там достаточно свободного места.
— Он еще и острит! Как ты, олух, решился на такое? У них же трое детей, семья…
— Ну и что? Теперь, значит, ее нельзя считать женщиной? А может быть, она не любит Сеню? Подумай об этом, моралист из аббатства.
Я подумал. Но все равно не мог понять, что происходит. Какое-то огненное колесо катится на всех нас, готовое раздавить в лепешку. Я всегда считал Барсуковых идеальной парой. Или они делали вид? Или я слеп?
— Так у вас это серьезно? — спросил я с последней надеждой.
Комочков как-то тяжело вздохнул.
— Не знаю, Вадим. Не хочется об этом думать. Маша считает, что да. Она была бы даже не прочь развестись с Сеней. Он, кстати, пока ни о чем не догадывается.
— Вот именно — пока. А когда узнает… Он тебя убьет. Или Машу. А еще лучше замочит вас обоих.
— Чего уж мелочиться? Тогда и себя, и всех родственников… Видишь ли, я все равно не смогу связать свою судьбу с Машей, даже если она уйдет от Барсукова. Потому что… Только ты никому не проболтайся. Потому что через три месяца я сам… женюсь. Вот так-то… И не пялься на меня, как на таракана, все мужчины рано или поздно заводят семью. Пришел и мой черед.
— На ком же ты остановил свой выбор?
— Ну… есть там одна. Позже узнаете. Не бойся, все будете гулять на свадьбе.
— Чтоб тебе в будущем рогоносцем стать!
— Спасибо. Сие все равно неизбежно, так что я отношусь к этому с каменным спокойствием Командора.
— Да он-то вроде бы наоборот. За вдовицей и после смерти подглядывал.
— Ну и дурак! Смотри, а наши-то на бережку загорают…
Мы подошли к озеру. На травке лежал Марков, а по обе стороны от него Милена и Ксения. И зачем мы сюда приперлись?
— Эй! — крикнул я им. — Кто хочет сходить на кладбище?
— Катись отсюда, — повернула ко мне свое лицо Милена.
— Грубишь, ласточка. Я тебе там свежую могилку приготовил.
— Я, пожалуй, пойду гляну, — сказал Марков и одним прыжком вскочил на ноги. Стал натягивать джинсы.
— И я с вами! — поднялась Ксения.
— Милена, почки простудишь, шла бы ты домой, — посоветовал я жене. Но она ничего не ответила, перевернувшись на живот. «Ну совсем от рук отбилась», — подумал я с сожалением.