Честно говоря, я очень устал к тому моменту. Шесть лет у руля «Динамо», шесть лет, в течение которых дважды были завоеваны серебряные медали и дважды — Кубок СССР… Все перипетии, переживания, оставившая неприятный осадок история матча с ЦСКА в 1970 году, решение УЕФА с отказом в переигровке, периодически безразличная игра некоторых футболистов «Динамо» — все это легло тяжким грузом на душу. Я попросил отставку…»
В сезоне-72 Еврюжихин продолжал привлекаться к играм за сборную СССР. Причем в том году сыгранных матчей было у него больше, чем когда-либо, — десять. Из них два отбора чемпионата Европы, семь олимпийских игр и одна товарищеская. Начнем с отборочных игр.
Обе они были против сборной Югославии и закончились со счетом 0:0 и 3:0 в нашу пользу. Но на сам чемпионат Еврюжихина так и не взяли. Почему? По его же словам: «У нас получилась неплохая связка с Володей Мунтяном. Но в финальную стадию этого турнира нас не взяли. Тренеры сборной Зонин и Пономарев предпочли другую связку — Онищенко и Байдачного, а нас с Мунтяном посадили на лавку…»
На том чемпионате сборная СССР играла в финале с командой ФРГ и уступила 0:3.
В августе — сентябре Еврюжихин в составе сборной СССР отправился на Олимпиаду в Мюнхен. Сыграл там семь матчей и забил один гол — Судану (2:1). Далее послушаем его собственный рассказ:
«…В Мюнхене наша команда снова споткнулась — в полуфинале о сборную Польши. Это тоже был по-своему памятный матч. Пришелся он на самый черный день Олимпиады, когда арабские боевики совершили террористический акт против делегации Израиля, в результате чего погибли люди. Мы узнали об этом, когда вышли на предматчевую разминку. Сразу пошел слух, будто игра вообще не состоится, да и вся Олимпиада может прекратиться досрочно. Вернулись в раздевалку, сняли бутсы. Но через полчаса ожидания объявили, что матч все-таки будет сыгран…
Начали игру мы хорошо, повели в счете: мне удался прострел со штрафного, который замкнул Блохин. Но потом стало выясняться, что физически соперники подготовлены лучше. Плюс к этому индивидуально сильных игроков, способных в одиночку решить многое, у них все-таки побольше — Любаньский, Дейна, Гадоха. Добил нас во втором тайме, уже при счете 1:1, выход на поле Шолтысека. Он был просто в ударе и накручивал оборону нашей команды как хотел. Особенно доставалось Дзодзуашвили, который еле держался на ногах. Помню, Сабо кричал тренерам: «Замените его!» Но те почему-то не решились это сделать. В конце концов именно Дзодзуашвили допустил роковую ошибку в штрафной площади, и поляки с пенальти вырвали победу…»