А дальше‑то что?!
Дальше открылся люк, и вышли пятеро. Замерли в свете огней. Все — в черных комбинезонах,
на головах — шлемы с подсветкой. В руках — оружие. И вот тогда я подумала, что это — воинские учения. Еще пришла мысль, что, черт побери, началась война. Тревожно застучало сердце, а во рту стало мерзко, словно только что выпила яда. Внутренний голос уже вопил без остановки, призывая убраться отсюда — тихонечко, лесом, заметая следы.
Даже если это учения, дядю Васю надо вытаскивать! Я выбралась на дорогу, перебежала, пригнув голову, на другую сторону и нырнула в канаву, подсознательно ожидая свиста пуль или даже попадания особо меткой. Не стреляли. Вместо этого, пока бежала к ЗИЛу, проваливаясь по колено в снег, услышала мужской голос, многократно усиленный динамиками. Он полетел над лесом, распугивая еще не умерших от разрыва сердца ворон, которые с громким карканьем взметнулись в небо.
Я ничего, ничегошеньки не поняла из того, что говорили. Уж точно не на русском и не на английском. Может, китайцы? Да хоть вьетнамцы! Мысль о совместных российско — китайских учениях меня согрела, но чем дольше думала, тем она становилась все холоднее и холоднее. Добежала до лежащего на боку молоковоза, сдернула варежки, счищая снег с ветрового стекла. Мне показалось, что дядя Вася шевелился внутри, и это придало резвости. Оббежав вокруг кабины, залезла на колесо ЗИЛа. Рывком открыла дверь. Тут китайцы или не — китайцы решили, что поговорили и хватит. Оглянувшись, увидела, как черные комбинезоны двинулись к машине.
Почему‑то показалось, что неприятности будут крайне неприятными.
— Дядь Вася! — крикнула в полутьму кабины, потому что лампочка опять горела. — Как вы?!
Водитель застонал в ответ. Его лицо было в крови. Он лежал на спине, повернувшись жутко неудобно, даже не пытался подняться. В кабине был снег, стекла и какие‑то черные ветки, что проникали сквозь разбитое боковое стекло. Что же делать? Вызывать «Неотложку» и спасателей, но сначала… Нырнув в машину по пояс, выловила среди тряпок монтировку. Хоть какое, но оружие! Сунула под куртку. На всякий случай. А случаи, как известно, бывают разные. Спрыгнув в снег, пошла навстречу группе в черном.
Для начала решила поговорить. Как сложится дальше — время покажет.
Я все‑таки очнулась, хоть и не ожидала. Тогда, в лесу, когда плечо пронзил синий луч, готовилась к боли, но вместо нее упала лицом в снег, потеряв контроль над собственным телом. Подумала: вот и все. Оказалось, ошиблась. Это было только начало, в которое явернулась из небытия, словно отпускник после летних каникул. Очнулась, вспоминая, привыкая. Ничего не болело, наоборот, я чувствовала странную легкость, словно меня накачали наркотиками по самые уши. По ощущениям — лежала на мягком пластике, и теплый воздух обдувал полуобнаженное тело. Последнее, что было на мне, — зимняя одежда; на улице — январская ночь. Значит, перенесли и раздели. Кто? Куда? И, главное, что за ерунда вокруг происходит?