– Вот тебе, чтобы не зазнавалась.
– И тебе, – чмокнула она меня таким же поцелуем.
По поляне гуляли три важных павлина, которые никак не хотели распускать хвосты, не смотря на призывы зрителей.
Лена позвала негромко:
– Пава, пава!
Ближайший из павлинов сначала скосил один глаз и… подошёл к девушке.
– Ну распусти хвостик, я никогда его не видела, – сказала Лена и сыпанула на траву кукурузы из пакетика.
Павлин дернул глазом на зёрна, однако клевать не стал, повернулся хвостом к Лене, застыл на месте и, отряхнувшись для приличия, медленно раскрыл свой пышный разноцветный веер. Потом, так же медленно, начал разворачиваться, демонстрируя свой роскошный наряд. Толпа возликовала.
– Девушка, это он перед вами красуется! – закричал один мужчина из публики, – надо же!
– Ты бы и сам не прочь покрутить хвостом перед такой, – тихо заметил ему его приятель, но Лена расслышала и дёрнула меня за руку:
– Пойдём!
– Что ты смутилась? – сказал я, – удивительное дело, перед тобой даже павлины замирают.
– Ну, тебя!
Мы замерли у искусственной речки с ровными гранитными бережками, журчащей среди невообразимо плотной массы растительности. Снизу ярус густого кустарника, сверху над водой пальмы смыкают игольчатые листья.
– Куда она бежит? Пошли по течению, – предложила Лена.
Речка расширялась в живописные заводи, в них плавали лотосы и кувшинки. По берегам высились впечатляющие заросли папирусного бамбука.
В нижнем парке кусты зелени заходили прямо в самую воду озерка, по которому величаво скользили лебеди.
Посетители молча стояли, подолгу не произнося ни слова, потрясённые таинственной притягательностью этой тихой, неброской красоты.
Лена оперлась двумя руками на мою руку, почти вцепилась в нее. Я боялся дрогнуть мускулами даже на миллиметр, чтобы не разрушить прочную связь наших бившихся в резонанс сердец. «Настоящее единение познаётся не в движении, а в застывшем оцепенении тел, прислушивающихся к Вечности», – подумалось мне в тот момент.
– Смотри – лебедь и лебёдка, – прошептала наконец Лена.
Я не стал уточнять, я и так понял её мысль: это мы с ней отразились в воде в виде пары прекрасных птиц, благородных в своей верности и неразлучности.
– А если одна из них погибнет? – сжалась Лена, почти повиснув на мне.
– Тогда другая камнем бросится с неба и разобьётся рядом, – тихо ответил я.
Слёзы выступили на печальных глазах моей любимой.
– А у людей? У людей может быть такая любовь?
Я повернулся – осторожно, на полкорпуса, и молча прижал её к груди.
Лена доверчиво уткнулась в моё плечо, а я несколько раз погладил её по голове, как ребёнка.