В этих взбудораженных мыслях я забылся только к утру и проспал до обеда.
Пообедав на скорую руку, я отправился в здравницу «Кубань».
Уже знакомая мне по празднованию Первого мая дежурная ошарашила меня так, что я, забыв о приличиях, сел на её стол, подкосились ноги.
– А девушки уехали.
– Куда у – е – е – хали?
– Куда, куда. Домой, в Сибирь.
– В какую Сибирь? Может быть, есть записка для меня?
– Нет, ничего не оставили. Только самая красивая просила передать тебе привет, если появишься. И семейного счастья.
Потом дежурная помолчала и сурово добавила:
– Крутите тут голову девушкам. А жена с детьми дома мается. А ну, слезай! Расселся тут…
– Когда они уехали? – я нащупал ногами пол и выпрямился, готовый бежать неведомо куда, но лишь бы догнать Лену.
– Рано утром.
«Слюнтяй, – подумал я про себя, – размечтался на всю ночь. Надо было ещё вчера найти её, идиот!»
Шатаясь, я покинул вестибюль гостиницы.
Как описать моё состояние в те несколько часов? Полная опустошённость и дикая, почти звериная тоска.
Оставаться один в таком состоянии я не мог. Вспомнил, что Липарит с Наташей снимают комнату недалеко от «Кубани», один раз я там даже был. Прихватив в магазине бутылку «Твиши», я побрёл к своему курортному другу, побрел обреченно, без единой мысли в голове, механически передвигая ноги.
Наташа, в одном купальнике, мыла во дворе, под колонкой, ноги, ставя их попеременно на венский стул и оттирая что-то зелёной резиновой губкой.
– Заходи! – приветствовала она меня, – а я только что из «Ривьеры», Липарит пристроил меня туда на грязи, что-то плохо отмылась я там.
И медленными, нарочито зазывными движениями она продолжила омовение – высоко подымая впечатляющие ножки к водяной струе, поворачивая бёдра в разные стороны. Однако этот неожиданный стриптиз в натуральных природных условиях ничуть не впечатлил меня.
– Где Липарит? – тупо спросил я ее.
– Он придёт позже, зашёл к врачихе. А что это там у тебя в руках? – Наташа отключила воду и не торопилась сменить позу, застыв у крана, изогнувшись крутым бедром. Потом медленно выпрямилась и, плавным же движением, взяла из моих рук бутылку. Рассмотрев, воскликнула:
– Чудное вино! А то Липарит совсем споил меня коньяком. Проходи в комнату, – и она вернула мне презент.
Почти половину небольшой уютной комнаты занимала широкая двуспальная кровать. Липарит знал своё дело, когда выбирал квартирку!
Я поставил бутылку на тумбочку, в другом углу от кровати, а сам, за неимением в комнате стульев – единственный забрала для процедуры Наташа – присел на нее.
Она впорхнула в дверь неожиданно, закутавшись в мохнатое полотенце.