– Лежать, сука! А то приколю штыком, как жука!
Солдат замер.
– Обыщи и перевяжи, – приказал Федор. А сам к лжекапитану. Тот без сознания лежал. Федор пистолет из его кобуры вытащил, в свой карман сунул. Быстро обыскал. Как он и предполагал, в правом брючном кармане нож с выкидным лезвием. Нажми на кнопку, клинок выскочит, на защелку встанет. Мгновение и нож готов к действию. Документы раненых и убитого агента опустил в свой карман. Под светом фонаря осмотрел вещмешки солдатские. В одном – замотанная в чистые портянки, находилась сухая батарея к радиостанции. У другого, что убит был, в солдатском сидоре, замотанная в вафельное полотенце, изрядная пачка денег. Налицо экипировка разведчика, а может – диверсанта.
– Щеголев, беги в комендатуру или в отдел НКВД. Машина для перевозки нужна, санитары с бинтами.
– Слушаюсь!
Боец загромыхал сапогами по тротуару.
– Бугаев, собери оружие, убери подальше.
Пока погранец автоматами занимался, Федор брючным ремнем, вытянутым из шлевок брюк агента, стянул ему руки. То же проделал со вторым. Один перевязочный пакет в сидоре нашелся, раненного в бедро перевязали. Не из-за жалости или гуманизма. Агент живым нужен. Раз есть батарея в сидоре, значит, где-то ее ждет рация.
Стало быть – в городе есть еще агенты и надо их взять. Небось днем разведку проводят, а вечером своим передают добытую информацию. А чего бояться? У русских в Гомеле, да и других городах, радиопеленгаторов нет, не запишут. Допрашивать агентов лучше сразу после захвата, когда силен первоначальный шок. Лжекапитан в отключке. Рана у него кровит не сильно, но Федор угодил пулей ему в коленный сустав. Болевой шок, надо помощь оказывать, раненый – главный в группе. Может и должен знать больше, чем рядовые.
Федор сунул под нос солдату ствол «ТТ», еще остро пахнущий порохом.
– Быстро – явка, пароль, сколько человек? И где радист?
– Не знаю.
– Так, не понял. Если не ответишь на счет три, прострелю башку. На счет раз отстрелю ухо, на счет два – яйца. Чтобы помучился перед смертью. Раз!
– Я не все знаю, он главный.
Кивком головы в сторону лжекапитана показал.
– Кто он?
– Немец, а по-нашему болтает не хуже русака. Обер-лейтенант Пауль Айзенман.
– Абвер?
– Цеппелин.
– Уже лучше. Да ты пой, не стесняйся.
– Мое дело – исполнять его приказания.
– Но куда-то же вы шли.
– На Ворошилова двадцать восемь. Условный знак три стука, пауза, два стука, пауза, три стука. Пароль – «Нас на постой определили».
– Чего смолк? Отзыв?
– «У нас и так полон дом».
– Кто там?
– Не знаю. Честное слово, не знаю.
– Пока живи, но дышать будешь, как я разрешу. Кто из вас радист?