Готовы, убиты и мотоциклисты и пулеметчики в колясках. Документы немцев Федору отдали. То ли разведчики, то ли от своих отбились и заблудились. В багажниках, что под запасным колесом в коляске, бойцы нашли консервы, галеты, шнапс. Федор разрешил по два три глотка сделать. Пьяным не будешь, но на какое-то время люди взбодрятся. Галеты, да еще с консервированными сосисками на ура пошли, жаль, что мало было. Каждому по сосиске и галете досталось. Но все же голод утолили.
А за рощицей рев танкового мотора.
– В лес! – приказал Федор.
Он не исключал, что вслед за мотоциклистами не появятся танки. Но по грунтовке ехал наш «БТ-7» с пробоиной в башне и тащил за собой на буксире «Т-34», на котором с левой стороны не было гусеницы. Так и прогромыхал мимо них. Подбитый танк можно отремонтировать, а сгоревший – только в металлолом. После пожара свойства брони теряются, отпускается закалка. Ремонтом занимались и наши и немцы. Но у немцев техника сложная и нетехнологичная. Иной раз, чтобы снять двигатель, на немецких танках приходилось снимать башню. В полевых условиях без крана это выполнить невозможно.
Вошли в село. Несколько изб горели, вокруг них суетились жители, пытаясь потушить, заливая водой из ведер. Скорее всего, не дать пламени перекинуться на соседние дома. Еще несколько изб стояли наполовину разрушенные, селяне вытаскивали из них пожитки. Видимо, немцев из села выбили утром, совсем недавно, потому что кое-где лежали трупы – немцев, наших бойцов.
Федор остановил пробегавшего мужчину.
– Немцы, полицаи в селе есть?
– Все убегли, как наши подошли. Одного полицая жители сами забили, у сельсовета валяется. При немцах в сельсовете бургомистр заседал, тьфу на него.
– А он где?
– Барахло на подводу покидал и драпанул. Бывший счетовод колхозный. Все тихоней прикидывался.
– В селе кто-нибудь из бывших руководителей остался? Председатель колхоза или сельсовета?
– Еще в июле с нашими ушли. И хоть бы нас предупредили. Снялись потихоньку и даже не попрощались. Зачем так-то? Я бы тоже ушел, да не успел.
Обида слышалась в голосе. Да и правильно. Часть партийного и советского руководства, различного уровня хозяйственники в первую очередь думали о себе, о своих семьях. Уходили, уезжали первыми, бросая население. Особенно ярко, наглядно это проявлялось в городах. Не миновала сей участи Москва.
Руководитель наглядным примером должен быть. Если командир с поля боя побежит, солдаты за ним кинутся. От командира много зависит. И стойкость подразделения в бою, и дисциплина, да и уважение солдат. Если командир, чтобы выполнить поставленную задачу, бездумно посылает подчиненных под пулеметы, кто его уважать будет, если потери массовые? Но, к сожалению, такие часто получали награды от командования. Как же, рота или батальон понесли тяжелейшие потери, но задачу выполнили. Только к сорок третьему году командование научилось людей беречь. Перед наступлением разведка тщательная, артиллерийская подготовка мощная, пехота в бой идет при поддержке танков. Одним словом – воевать научились, опыт пришел. Тогда и немца всерьез бить стали.