Глядя на трещины в асфальте, она представляла себе, что точно так же выглядят шрамы в ее душе.
Идущие перед ней люди внезапно остановились, словно что-то помешало их продвижению вперед. Подняв глаза, она увидела высокого мужчину в черном пальто, темных брюках и… кроссовках. Пешеходы обходили его, не обращая на него никакого внимания, а он просто стоял на месте и смотрел на нее.
– Дмитрий? – произнесла Виктория. Наверное, это было глупо, но она не смогла больше ничего придумать.
– Ты велела мне включить телевизор. По виду из окна студии я понял, что съемки проходят здесь.
– Правильно понял. – Это тоже прозвучало глупо.
– То, что ты сказала, правда?
– Конечно, правда. Что бы ни произошло между нами, я считаю твой проект достойным. То, что ты делаешь, очень благородно.
Он тяжело вздохнул:
– Я не об этом.
Ее сердце забилось так часто, что она испугалась, что оно может выскочить из груди.
– Тогда о чем?
– Ты была искренна, когда говорила, что всегда будешь меня любить?
У Виктории закружилась голова. Она не собиралась этого говорить, но во время интервью слова сами лились рекой.
– Мы мешаем другим пешеходам, – заметила она.
Дмитрий сократил расстояние между ними, схватил ее за плечи и притянул к себе:
– Мне все равно. Они могут нас обойти. Итак, ты сказала правду?
– Какое это имеет значение?
– Это единственное, что имеет значение, – хрипло произнес он.
– Да, Дмитрий, это правда. Я люблю тебя. Я любила тебя, когда говорила все те ужасные вещи в номере отеля. Я любила тебя, когда плакала на диване в своей лондонской квартире. Я любила тебя, когда передавала конверт с кольцом курьеру. И я люблю тебя сейчас, когда ты зачем-то устроил мне допрос посреди тротуара.
– Слава богу.
Положив руку ей за затылок, он наклонился и крепко поцеловал ее в губы.
Виктория резко отстранилась. В ее душе боролись гнев, надежда и желание.
– Ты сказал, что не любишь меня, – произнесла она, тяжело дыша.
– Я солгал. Я знал, что люблю тебя, когда тебя прогонял. Думаю, что я полюбил тебя на приеме в Новом Орлеане. В ту ночь в Нью-Йорке, когда ты связала мне руки и сделала меня своим, я больше всего на свете хотел быть с тобой до конца своих дней. Но я сказал себе, что это невозможно. Что однажды это закончится. Моя собственная мать прогнала меня, и я не питал иллюзий на твой счет. Сегодня я понял кое-что важное. Я понял, что наказываю себя с того самого дня, когда я убил своего отца. С тех пор я все делал с оглядкой на прошлое. Думал, что у меня нет выбора. Но оказалось, что он у меня есть. Я выбрал любовь к тебе, и это означает, что мне больше не нужно себя наказывать и защищаться.