– Спик инглиш? Парле ву франсе?
А так никто и не откликнулся! Да и народишко тут собрался – упаси, господи! Почему-то одни мужчины, причем самого разного возраста, от совсем еще небольших, лет десяти-двенадцати – детей до почтенных седобородых старцев. Причем все, как на подбор – тощие, и полуголые… а некоторые – так и совсем без одежды.
А грязь-то кругом! А вонь!
Это что же – местная каталажка, что ли? Похоже, что так. Ну, сволочи, погодите, вот явится хоть кто-нибудь из администрации…
Из дальнего угла вперед, к воротам, где растерянно застыли вновь прибывшие, неожиданно выступил полуголый коренастый мужик в цветастом фартуке… или что у него там было заместо штанов. До чрезвычайности смуглый, но явно не негроид, скорее какой-нибудь бербер, кривоногий, с широкой, густо заросшей черным курчавым волосом грудью и плоским, похожим на блин, лицом, очень неприятным, с ярко выделяющимися скулами и длинным изогнутым носом, он улыбался… нет, скорей – ухмылялся, показывая крепкие желтые зубы, и ухмылка эта почему-то жутко не понравилась Александру.
– Ну, чего лыбишься-то? – угрюмо спросил молодой человек. – Слышь, мужик, ты вообще кто?
Саша не был удостоин и взгляда… ну, разве ж только так, мельком. Зато его юный спутник… Коренастый обнял его, как родного брата, погладил по плечам, поцеловал, зашептал что-то…
Ингульф резко оттолкнул навязчивого мужика, так, что тот едва не упал… Нет, не упал, удержался-таки на ногах – и тотчас же на плоском лице его заиграла гнусная ухмылка.
– Хэк!!! – подскочив к юноше ближе, коренастый ударил себя в грудь кулаком и гордо обернулся, обводя глазами собранную в узилище шушеру. Большинство помалкивало, но нашлись и такие, что поддержали коренастого одобрительными выкриками. А тот явно вызывал Ингульфа на драку!
Парень это тоже сразу же сообразил и праздновать труса не стал – живо сбросил мохнатую свою жилетку на пол – ее тут же кто-то втихаря и подобрал, так, что потом и не нашли, – и, выставив вперед правую ногу, издал зычный клич, чем-то похожий на тот, что совсем еще недавно орал на носу бутафорской ладьи и сам Александр в роли вождя вандалов Гейзериха.
– Водан! Донар! Тор!
Вот что-то типа подобное…
На спине у Ингульфа Саша заметил татуировку – большая такая, почти во всю спину, змея, свернувшаяся изумрудно-зелеными кольцами. Да уж…
– Герулл!!! – пригнувшись, злобно ощерился коренастый.
Он закружил, цепко ступая босыми ногами по утоптанному песку пола, прищурился и, вытянув вперед руки, зашевелил пальцами, словно бы намеревался вцепиться противнику в горло, и теперь лишь выбирал удобный момент. И вот… гад! прыгнул!