Пожалуй, пора отправляться восвояси. Добычи взяли более чем достаточно. Барон скопил немало добра в своем логове. Слуга барона, из русских, кстати, оказался очень полезным. Именно он показал тайную комнату в подвале с баронской казной.
Казначей лишь выдал серебро, принесенное крестьянами в качестве оброка, двадцать семь с половиной рижских марок, и помер от разрыва сердца, не успев ничего толком рассказать. Пришлось беседовать со слугами. После такой задушевной беседы старый слуга барона мечтал стать полезным князю. Показал-таки шельмец тайную комнату в подвале замка. Лука умел убеждать собеседника, висящего на дыбе, не хуже Кузьмы, который занимался собиранием металла в замке и не смог принять участия в беседе.
В глубоком и мрачном подвале стояли восемь окованных железом сундуков с баронской казной. Слитки серебра имели различный вес, и довольно часто встречались распиленные на две, а то и на три части. В самом большом сундуке у барона хранилось литовское серебро – литовские рубли и гроши. Весил такой «рубль» приблизительно граммов сто семьдесят – сто восемьдесят. Более точно определить его вес Андрей затруднялся. Всего Лука Фомич насчитал сто семнадцать таких рублей. На вид это обычные слитки серебра. А вот гроши литовские были полноценной монетой. Достаточно много было литовских «денег», как старых, так и более новых. Причем Лука к «новым» отнесся с предубеждением – плохое серебро.
Любекские динары наличествовали в большом количестве. Всего тысяча двести тринадцать марок. Приличная сумма, если перевести в московские рубли, это будет… в общем, много будет. Это, по заверениям Луки, были самые лучшие динары в ганзейских городах. Ведь старые динары в Любеке были полновесными. Потом все хуже и хуже, а лет пятнадцать назад их и вовсе перестали чеканить, но они продолжали хождение в ганзейских городах. Причем динары уже лет двадцать пять как стали чеканить худые, с низким содержанием серебра. А тут старые любекские динары – полновесные! В Новгороде они известны под названием «лобца», или «белого лобца». Пять лобцов приравнивались к четвертце, а десять лобцов – к мордке. И имели широкое хождение в Новгороде, пока их не перелили в слитки. Эти тоже придется переливать.
Среди прочих монет Лука распознал «артуги» – серебряные монеты, чеканившиеся епископом Дерптским и архиепископом Рижским. Старая рижская марка, которую в Ливонии называли просто маркой, равнялась тридцати шести «новым артигам». С рижскими марками еще предстояло разбираться. Содержание чистого серебра в рижской марке за тридцать последних лет сократилось в пять раз, а монеты хранились у барона вперемешку. Но думается, рублей на пятьсот наберется. В Ливонии налицо была огромная инфляция, выразившаяся в ухудшении серебра. Отсюда наблюдался большой рост цен на различные виды товаров. Неурожаи последних лет спровоцировали значительный рост цен на хлеб.