Они стали считать трофеи, взятые в жилище великана. В его доме оказалась богатая кладовая, где хранилось много диковинок. Особенно хороши были железный чайник и длинная красивая трубка. Оки достал деревянные сосуды и озадаченно встряхнул их.
— Что там? — спросил молодой вождь.
— Не знаю, — Оки открыл бутылку и принюхался. — Фу-у-у…
— Инира?
— Я не знаю, мне они ничего не показывали, — ответила девушка.
Амарок взял сосуд и бесстрашно отпил. Его лицо скривилось, на глаза выступили слезы.
— Аххх! — воскликнул вождь. — Жидкий огонь!
— Мне! Мне! — заволновались люди.
Бутылка пошла по кругу, каждый мужчина прикладывался к ней и делал несколько жадных глотков. Инире выпить никто не предлагал. Вскоре все, кроме Амарока, который больше не пил, покатывались со смеху. Странное зелье оказывало на них свое влияние.
— Оки, — сказал Амарок. — Ты хорошо послужил мне, я дам тебе достойную награду. Ты можешь стать мужем моей сестры.
Мужчина перестал смеяться, он недоуменно посмотрел на Иниру, как будто впервые ее увидел.
— Вождь, я… — смущенно начал Оки.
— Довольно, — отмахнулся Амарок, — поблагодаришь позже.
Инира почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
— Ты говорил, что я сама смогу выбрать мужа!
— Хватит, — отмахнулся Амарок. — Оки хороший воин. Ты должна быть мне благодарна. После того, как ты побывала в плену у чавчу, ни один здоровый мужчина на тебя не посмотрит.
Инира задохнулась от гнева. Такой беспомощной и униженной она не чувствовала себя даже в первые дни плена. Девушка поняла, что больше не может восхищаться своим братом. Он первым обманул чавчу и нанес им обиду. Он не смог защитить дом от мести врагов.
— Я хочу, чтобы ты прекратил войну с чавчу, — сказала Инира.
Амарок уставился на нее, опешив от такой просьбы.
— Пожалуйста, я раньше ничего у тебя не просила…
Амарок задохнулся от гнева. Он прошел через столько опасностей, чтобы спасти сестру, и не заслужил даже простой благодарности. Неужели она продалась чавчу? Стала одной из них? Его врагом?
Молодой вождь неуверенно рассмеялся. С небольшим опозданием его примеру последовали и другие мужчины.
— Слышите, говорит, никогда ничего не просила? Конечно, потому что жила моей милостью и щедростью, — он шумно высморкался. — Сколько лет я тебя и Ахну кормил? Сколько лет ты проспала в моем иглу?