— Что лучше? — не понял Амарок. — Быть рабыней чавчу?
— Инира не будет рабыней, — усмехнулась Ахна. — Скорее найдет себе сильного мужа. Чавчу не знают о том, что вы дети хозяина тундры. А жители Катаюк этого никогда не забудут, теперь, после смерти Анурята никто не согласится взять ее в жены.
Амарок затряс головой. Несмотря на красоту Инира действительно не пользовалась вниманием мужчин. Но мысль оставить ее в руках чавчу была для юного героя нестерпимой. Проще уж было отрезать себе руку.
— Я слышал, что говорят про нашего отца, — начала он, и вдруг осекся. — А мать? Ахна, кто была наша мать?
Он вдруг с ужасом понял, что ничего не знал про свою настоящую мать.
— Инира спрашивала. Я ей все рассказала, тебе сейчас не скажу. Это долгая история, а я устала. Знай только, что жители Катаюк не вспоминают твою мать, для них ее никогда не было.
— Она была инук?
— Да. Инук. Человеком, настоящим человеком.
Старуха прикрыла глаза и замолчала, утомленная долгим разговором.
— Если я не смогу победить чавчу, то люди разочаруются во мне, — сказал вождь, — тогда лучше сразу умереть.
Глаза старухи заблестели в полумраке иглу, стали влажными от набежавших слез.
— Что с тобой? — он заволновался.
— Подержи меня за руку, малыш.
Она высунула из-под одеяла высохшую дрожащую руку. Амарок неохотно подсел, сжал сухую, шершавую ладонь. Сейчас юноша не мог испытывать любви к вырастившей его женщине, он видел в ней только старость и смерть, чуждые его молодому здоровому телу. Ахна подняла руку и коснулась лица воспитанника.
— Ты хочешь остановить бурю?
— Должен.
— Отдай меня Седне.
— Что?
Юноша решил, что ослышался.
— Отдай меня морю. По-другому нельзя. Я опущусь на дно и уговорю ее простить нас.
Амарок хотел уйти, но Ахна удержала его.
— Пожалуйста, волчонок. Не хочу умереть напрасно.
Ахна продолжала держать его руку, когда Амарок вынес ее из иглу и направился к берегу. Он вошел в волнующееся море по пояс. Налетающие сильные волны забрызгали юношу белой пеной, старуха дрожала в его на руках. Амарок положил ее в воду, но высохшее старое тело не желало тонуть. Тогда вождь инук силой погрузил свою названную мать, прижал ее к дну. Старуха не сопротивлялась, вырывающиеся из ее рта пузыри воздуха тут же уносило волной. По щекам юноши текли горячие слезы, длинные волосы намокли и наполовину скрыли лицо.