– Недорого ценит дож здоровье и жизнь сына.
– Ты лучше вспомни, как я еле ноги унес из Флоренции, не заработав ни гроша.
– И то – твоя правда. Давай обменяем его у менял на деньги да товар купим. По приезде расторгуемся и вернем с наваром.
– Забирай.
– О! Соединим с нашими деньгами – весь трюм забьем. Тут у них товар интересный, думаю, у нас влет пойдет: ленты для украшений, чулки, украшения из кораллов, мыло. Статуэтки диковинные еще есть из мрамора, только тяжелы очень, да и боюсь – найдутся ли покупатели?
– Вина еще в бочках возьми – товар ходовой, все лучше, чем мрамор.
– Верно, я и сам думал.
Я вышел на палубу, сошел на пирс и побрел в город. Летиция покорно шла за мной.
В припортовом постоялом дворе селить ее нельзя: на первых этажах – кабаки, где матросы со всех концов света пропивают жалованье. Шум, пьяные драки, и приставать точно будут. Надо искать для нее постой в городе.
Поднявшись по кривой улочке, мы нашли уютный постоялый двор. Я снял комнату с питанием, заплатив хозяину на неделю вперед. Слуга проводил нас наверх – на второй этаж, отпер дверь.
Комнатка небольшая, но чистая и уютная: у окна – стол, справа – шкаф для одежды, кровать и пара стульев. На полу – потертый турецкий ковер.
Я подошел к окну – неплохой вид. Видна гавань, залив. Я даже отыскал взглядом наш корабль. А когда повернулся, застыл в изумлении.
Летиция сбросила с себя все одежды и лежала на кровати. Ну что же, коли так все повернулось – грех не воспользоваться ситуацией, тем более что женщины у меня не было уже давно.
Без одежды рабыня была чудо как хороша – небольшая грудь с крупными сосками, плоский живот, развитые бедра.
Я разделся и улегся рядом.
В любви Летиция оказалась женщиной искушенной и ненасытной. О-о-о! Мне пришлось на минутку прервать сладострастие. Я соскочил с кровати, оставив постанывающую прелестницу, чтобы поплотнее прикрыть дверь.
Думал я – устрою ее на постоялый двор, тем сегодня все и кончится, а вышел от нее уже под вечер. И пока купцы занимались закупкой товаров, я посещал рабыню каждый день. Купцы хитро насмешничали:
– Юра, чем она тебя околдовала? Посмотри на себя – ты исхудал, как мартовский кот, скоро штаны спадать будут.
На судне, несмотря на теплую погоду, мне приходилось ходить в рубахе, чтобы не обнажать грудь с сизыми свидетельствами страсти Летиции и не давать повода зубоскалить команде.
Чем ближе подходило время отплытия, тем больше я думал о том, куда же мне деть свалившуюся на меня Летицию. Девчонка искусна в любви, и с ней я познал немало восхитительных минут, но – в Россию везти? Это не теплая Италия, жизнь сложнее и тяжелее, думаю – не приживется она там, в холодном Владимире.