– Вы узнаете меня, Стефани? – спросил он по-немецки, снимая головной убор.
От изумления принцесса замерла на месте. Одно мгновение она просто растерянно смотрела на него, не веря своим глазам.
– Гюнтер? – прошептала Стефани.
Когда этот день только начался, маркиз Хэтерфилд, вставая и одеваясь, мечтал о том, что его оправдают и вечером он выйдет из тюрьмы свободным, чтобы встретиться со Стефани наедине в каком-нибудь заранее выбранном месте.
В тот момент ему и в голову не могло прийти, что на свидание с любимой он пойдет в шляпе и пиджаке Натаниеля Райта, сводного брата леди Шарлотты.
Просто поразительно, как легко все прошло. Конечно, люди видели то, что ожидали увидеть. Так как у него с Райтом было похожее телосложение, на голову он надел шляпу друга и показал охранникам в темном коридоре его пропуск, то без всякого промедления его провели через главные ворота и выставили на улицу. Так Хэтерфилд стал свободным человеком.
Но только не навсегда. Ему нужно было вернуться в тюрьму как можно быстрее, желательно до того, как охранники узнают об обмане. Но самое главное, что он должен успеть сделать, – это найти Стефани на набережной Виктории раньше, чем произойдет непоправимое.
И все-таки, вдохнув чистого воздуха улицы, он почувствовал себя другим. Хоть ненадолго, но свободным человеком. От этого прекрасного чувства, когда вокруг не было никаких стен и замков, а за дверью не сидели охранники, у Хэтерфилда закружилась голова.
Он пошел по улице как можно быстрее, но так, чтобы это не казалось подозрительным. С ним поравнялся кеб, похожий в свете газовых фонарей на что-то потустороннее.
– Эй, парень, парень? – окликнул возница.
Хэтерфилд остановился было, но вспомнил, что у него нет денег.
– Спасибо, я пойду пешком, – ответил он.
В конце концов, до набережной было недалеко. Возле станции метро его будет ждать Нельсон. В записке говорилось, что Стефани идет в ловушку. Как об этом узнал Нельсон? Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное – скорей туда добраться.
Ему выпал последний шанс покончить с врагами Стефани и подарить ей спокойную жизнь. И Хэтерфилд молился, что ему удастся это сделать – ради любимой. Ради их ребенка.
Он завернул за угол Ладгейт-Хилл и пошел еще быстрее, надеясь, что это выглядит не слишком подозрительно. До набережной оставалось совсем немного, всего несколько сотен ярдов. Хэтерфилд оказался на Нью-Бридж-стрит и перешел на бег.
На небе показалась почти круглая луна. Он так давно не видел этой красоты ночи, что у него сжалось сердце. Силуэты домов молча возвышались вокруг. Мозг Хэтерфилда был занят, рассчитывая, как скоро Нельсон окажется на набережной, сколько от нее до Белгрейв-сквер и до Олд-Бейли, в то время как глаза оценивали плотность движения по улице и уровень воды в Темзе. Однако какая-то его часть непроизвольно любовалась этими обычными лондонскими домами, их изломанными крышами, колоннами, окнами и богато украшенными входами.