Он отвернулся от Алана и перевел взгляд на меня.
— И, кстати, можешь еще передать ему, что мастер-сержант Антонио Руис сказал, что ты, как оказалось, чуть получше, чем то дерьмо, из которого слеплено большинство твоих корешей-новобранцев.
— Спасибо, мастер-сержант.
— Только смотри не вздумай сам в это поверить, рядовой. Ты тоже дерьмо. Только не очень жидкое.
— Конечно, мастер-сержант.
— Вот и хорошо. А теперь прошу извинить меня. «Отправляйся в дальний путь, только песню не забудь!»
Сержант отдал нам честь. Мы отсалютовали в ответ. Руис окинул нас взглядом, с большим усилием растянул губы в чуть заметной напряженной улыбке, отвернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь.
— Я боюсь его просто до поноса, — сознался Алан.
— Не знаю, не знаю… Мне он, пожалуй, даже нравится.
— Естественно. Он ведь считает, что ты, может быть, даже не совсем дерьмо. В его устах это большой комплимент.
— Еще бы! Теперь мне остается всего лишь доказать, что он не слишком заблуждается.
— У тебя получится, — уверил Алан. — Ты еще станешь настоящим дерьмом, если сильно постараешься.
— Утешил, — отозвался я. — Главное, что для этого у меня подходящая компания.
Алан усмехнулся. Двери шаттла раскрылись. Мы подхватили наши вещи и направились внутрь.
— Мне отсюда очень удобно стрелять, — сказал Уотсон, прицелившись поверх валуна, за которым прятался. — Разрешите мне пустить одну из этих штук.
— Нет, — ответила Виверос, наш капрал. — Их щит стоит на месте. Ты только потратишь впустую боеприпасы.
— Чушь собачья, — возразил Уотсон. — Мы торчим тут уже который час. Мы сидим здесь. Они сидят там. И что же, когда они уберут свой щит, мы выйдем, встанем во весь рост и начнем палить в них? Это вам не гребаный четырнадцатый век. Мы не обязаны договариваться о том, когда и как начнем убивать других парней.
Виверос совершенно явно начинала сердиться.
— Уотсон, тебе платят не за то, чтобы ты думал. Поэтому заткни хлебало и будь начеку. Все равно ждать уже недолго. В их ритуале остался только один пункт, а потом начнется…
— Да? И что же это за пункт? — поинтересовался Уотсон.
— Они будут петь, — ответила Виверос. Уотсон ухмыльнулся.
— И что они собираются нам спеть? Песенки из бродвейского мюзикла?
— Нет, — сказала Виверос. — Они будут молиться о нашей смерти.
Как будто в ответ на ее слова нижний край массивного щита в форме полусферы, прикрывающий лагерь консу, замерцал. Я дал своим глазам мысленный приказ поскорее сфокусироваться и уставился вниз. Там, в нескольких сотнях метров от нашей позиции, один консу прошел сквозь щит. Было видно, как поле потянулось за его тяжелым панцирем, и лишь когда он отодвинулся довольно далеко, электростатические нити отлепились и снова втянулись в щит.