Я смотрю вверх (ничего другого я просто не в состоянии делать) и вижу над собой Алана. Он висит вниз головой на сломанном стволе дерева, вонзившемся точ-нехонько туда, где находится печень. УмноКровь капает из его рассеченного лба мне на шею. Я вижу, как его глаза слегка двигаются в орбитах, — это он увидел меня. Затем я получаю сообщение через МозгоДруга:
«Ты выглядишь ужасно».
Я не могу ничего ответить. Я в состоянии только смотреть.
«Надеюсь, что там, куда я попаду, будут видны созвездия», — передает Алан.
Он сообщает эту фразу еще раз. И еще. После этого он уже ничего не сообщает.
Какие-то чирикающие голоса. Грубая лапа хватает меня за руку. Задница распознает язык и начинает переводить.
— Этот еще жив.
— Брось его. Он и так скоро сдохнет. К тому же зеленые не годятся в пищу. Они совершенно не развариваются.
Фырканье, которое Задница переводит как «смех».
— Святая трахалка, вы только посмотрите на это, — говорит кто-то. — Этот сукин сын еще жив.
Другой голос. Знакомый.
— Позвольте взглянуть. Молчание. Снова звук знакомого голоса:
— Снимите с него это бревно. Мы забираем его.
— Господи Иисусе, босс, — сопротивляется первый голос. — Вы только посмотрите на него. Лучше уж не пожалеть гребаной пули и разнести ему башку до конца. Это будет гораздо милосерднее.
— Нам приказали забрать выживших, — безапелляционным тоном произносит знакомый голос. — Как мы все видим, он выжил. Он единственный, кто выжил.
— Если это можно назвать жизнью.
— Ты все сказал?
— Да, мэм.
— Вот и прекрасно. А теперь убирайте к чертям это проклятое дерево. Рраей вот-вот вцепятся нам в задницы.
Открыть глаза — все равно что выломать запертые стальные двери. Мне удается сделать это только благодаря невыносимой боли, которую я чувствую, когда дерево отрывают от груди. Мои глаза широко раскрываются, и я шумно выдыхаю, что для человека, лишенного челюсти, является тем же, что и вопль мучительной боли.
— Боже! — восклицает первый голос, и я вижу, что это мужчина, блондин, без труда отшвыривающий в сторону массивный ствол. — Он очнулся!
Ощущаю прикосновение теплой руки к тому, что осталось от лица.
— Эй, — говорит знакомый голос. — Эй. Все уже в порядке. Все хорошо. Вы в безопасности. Мы вас забираем. Все хорошо. Все хорошо.
Ее лицо появляется в поле моего зрения. Я знаю его. Я был женат на этой женщине.
За мной пришла Кэти.
Я плачу. Я понимаю, что умер. Я ничего не имею против.
И начинаю куда-то уплывать.
— Вы уже встречали когда-нибудь этого парня? — слышу я вопрос блондина.
— Не говори глупостей, — улавливаю я ответ Кэти. — Конечно нет.