Думая об этом, он всплакнул. Потом он снова превратился в Расмуса и заплакал еще сильнее, потому что ему так не хватало Оскара.
Потом, стоя возле тюрьмы, он услышал знакомый голос Оскара из-за окна с решеткой и, отчаянно всхлипывая, зашептал в темноте:
— Оскар, ты должен позволить им выпустить тебя отсюда. Не могу же я оставаться совсем один.
— Ой-ой-ой! — огорченно воскликнул Оскар. — Пойми же, не могу я связываться с ворами!
Расмус продолжал долго всхлипывать.
— Но ведь мы можем после уйти отсюда и бродяжничать… Ведь у меня нет никого, кроме тебя!
— Ясное дело, нет. А вот окаянный ленсман сидит себе в гостях. Но я доберусь до него, если даже мне для этого придется опрокинуть эту тюрягу!
Он заревел, как зверь:
— Идите сюда, все Бергквисты, каждая баранья башка, которая только меня слышит! Идите сюда, а не то переверну вверх дном эту кутузку! Хочу говорить с ленсманом!
Расмус даже подпрыгнул от страха. Он огляделся в поисках, куда бы спрятаться. Здание тюрьмы от сада ленсмана отделяла сухая канава, через которую был перекинут мостик, чтобы ленсману было ближе ходить из своего желтого дома в контору. Расмус залез под мостик и слушал, как Оскар беснуется в своей камере.
— Позовите сюда ленсмана, вам говорят! Слышите вы меня, глухие тетери? Я хочу сделать признание, немедленно!
В желтом доме ленсмана было темно. И в конторе его тоже не было света. Видно, Бергквист и Андерссон тоже ушли на вечеринку. Во всяком случае, на крики Оскара никто не пришел. И под конец он заорал:
— Тогда пеняйте на себя, если я сбегу нынче ночью!
Услышав эти слова, Расмус вздрогнул. Оскар все-таки собирался бежать. Вот это здорово! Расмусу было наплевать, что будет с деньгами, с ожерельем и со всем на свете, лишь бы Оскар снова зашагал вместе с ним по дороге.
Два часа спустя они уже снова шагали по дороге. Но за ними как две темные тени шли Лиф и Лиандер. У Лифа в руке был револьвер.
Лиф был прав, говоря, что Лиандер большой мастер открывать замки. Ему понадобилось всего лишь пятнадцать минут, чтобы выпустить Оскара. А Лиф в это время стоял на стреме. Расмус тоже стоял на карауле, а Лиф железной рукой держал его за шиворот. Ни полицейские, ни ленсман так и не появились.
— Да, пусть они теперь пеняют на себя, — повторил Оскар.
На спящий городок уже опустилась ночь, все спали, будто на свете вовсе не было никаких воров. Лишь на постоялом дворе царило веселье. Когда они тихонько ступали по пустынной улице, направляясь в сторону таможни, до них долетали звуки гармошки.
Вот они снова приближались к домику Крошки Сары.