— Ничуть не боимся, — ответили мы и стали припасать бутерброды на случай, если ночью проголодаемся.
Мальчишки тоже стали готовить бутерброды.
В восемь вечера мы отправились на сеновал, мальчишки на сеновал Меллангордена, а мы на сеновал Норргордена. Каждый взял с собой байковое одеяло. Улле Кольфинк прихватил с собой Свипа. Счастливчик этот Улле, у него есть собака!
— Спокойной ночи, маленькие бродяги! — сказал папа.
А мама добавила:
— Я надеюсь, вы завтра рано придете домой и купите молока? Так делают все бродяги.
Когда мы пожелали мальчикам доброй ночи, Лассе сказал:
— Спите спокойно! Если сможете! В прошлом году я на сеновале Норргордена нашел в сене гадюку. Не знаю, может, она и нынче там живет.
— Может, живет, а может, и нет, — подхватил Буссе. — Но уж маленьких полевок-то там полным-полно. Фу, какая гадость!
— Бедные детки! — ответили мы мальчишкам. — Вы боитесь полевок? Тогда вам лучше спать дома в кроватках.
И мы отправились спать, прихватив одеяла и бутерброды. На дворе было еще светло, а на сеновале темнотища!
— Чур, я сплю в серединке! — крикнула я.
И мы устроились на сене. Пахло здесь чудесно, но сено было колкое. Правда, когда мы хорошенько завернулись в одеяла, лежать стало здорово.
Мы болтали о том о сем. Например, о настоящих бродягах, которые всегда спят на сеновалах. Анна считала, что это, наверно, очень интересно. Спать нам вовсе не хотелось, но проголодаться мы уже успели и решили съесть свои бутерброды, покуда совсем не стемнело. Но под конец все-таки стало так темно, что мы не могли даже увидеть свои руки, поднося их к глазам. Я была рада, что лежала между Бриттой и Анной. В сене что-то очень странно шуршало. Анна придвинулась поближе ко мне.
— Подумать только, а вдруг придет настоящий бродяга и уляжется здесь спать без разрешения? — прошептала Бритта.
Мы помолчали немножко. И тут вдруг послышался страшный вой. Страшный, ну просто ужасный вой! Будто разом завыла целая тысяча привидений. И как только мы не умерли от страха! Но мы не умерли. А только закричали. Тогда Лассе, Буссе и Улле захохотали. Ведь это они выли. И они же, ясное дело, шуршали, когда ползали по сену. Бритта сказала, что пугаться нельзя. Потому что, когда человек пугается, кровь застывает в жилах. И добавила, что пожалуется своей маме. А Лассе ответил:
— Ну и что же? Уж и пошутить нельзя, что ли?
А Буссе стал дразниться:
— Ябеда-беда! Ябеда-беда!
Анна сказала, что у нее кровь немножко застыла в жилах.
Под конец мальчишки убрались в свой сарай.
Мы хотели было тоже пойти и напугать их. Да только мы устали и хотели спать.