Завидев пристающие корабли, твари было кинулись нас радостно встречать, но радость их значительно уменьшилась после массированного ракетного залпа. На берегу теперь горели сараи и омерзительные туши, воняло неописуемой кислятиной, такое всегда бывает, когда страдает шкура поганых.
Иная биохимия.
Ракеты отогнали тварей на прежние позиции и мы теперь высаживались беспрепятственно. Спасибо Конфидусу, благодаря ему смогли даже немного лошадей привезти. Я не любитель верховых прогулок, но с высоты седла видно куда дальше, а для командующего это очень важно.
Вот и сейчас куда удобнее наблюдать за тварями. Они подозрительно шевелятся, перебегают туда-сюда мелкими кучками, но в атаку не лезут, ракеты их здорово припугнули. Огонь они не любят больше всего на свете, с первого раза осознали, что берег им теперь не принадлежит.
Подождите немного, сейчас не только берег, сейчас все от вас очистится. У меня для вас много подарков.
— Перерожденный! — заорал кто-то со стороны кораблей.
Крик подхватили десятки глоток. Обернулся. Все верно, вон, гарцует… красавчик. Лошадь, видимо и правда сбрендившая от такого седока, скачет неровно, дергано. На ней восседает огромный детина, из одежды на нем и правда ни нитки не видать. И даже издали можно разглядеть, что он непрерывно скалится в неестественной улыбке.
Такой же сбрендивший, как и его лошадь. Животное жаль, они не любят таких седоков…
Перерожденный приблизился на дистанцию, где его можно было попытаться достать из лука или арбалета. Стрелки начали азартно опустошать колчаны, и кому-то повезло — болт угодил в плечо. Тварь, даже не дернувшись, вытащила его из раны, облизала, отбросила, заулыбалась пуще прежнего.
— Дозвольте мне! — взмолился Тук.
Ну вот опять… Пережитки прежних «благородных» времен. Как ни отучай, а все равно часто вспоминают героев, которые перед битвами выезжали из строя и вызывали на бой таких же отмороженных единоличников. И две армии стояли, смотрели, как они друг дружку мутузят. Пары могли сменять друг дружку по несколько дней, всякие прочие военные действия в этот период считались в высшей мере дурным тоном. Доходило до того, что противники ходили в гости друг к другу в лагеря с целью накачаться за чужой счет перед очередной порцией зрелищ.
У меня подобное строго запрещено. Мы ведь воюем не для развлечения. Ну или не для развлечения противника. Впрочем, а почему бы и нет? Если что-то начинаешь, то начинай зрелищно. Вот только никому другому я подобное не доверю.
— Останься тут, я сам.
— Сэр! Дан! Вы не можете!
— Еще как могу. Мало что ли у меня было таких боев? — Но…