— А я думал, у нас. Оказывается, вон где…
— Если б у нас, мы бы сами поймали.
Мое заявление встретило у коменданта понимающую улыбку. Как человек, болеющий за свое хозяйство, он считал это чувство естественным и в других.
Я встал.
— Обойду ваших работников, может, кто и вспомнит.
Сам я в этот обход уже не очень верил. Комендант вызвался проводить меня в кочегарку и прачечную, так что пошли вместе.
Намик, парень с черными, будто вымазанными мазутом и затем вконец перепутанными волосами, возился около поставленного на попа огромного котла. Отблески горящего газа и кипение пара придавали кочегарке сходство с паровозной кабиной. «Нахичеванской милиции» Намик, разумеется, помочь не сумел, и мы двинулись в прачечную. Она помещалась в дальнем конце двора, но уже на полпути стал ощущаться специфический запах сырого белья. Навстречу нам вышла женщина с большой дорожной сумкой в руках. Я было остановился, думая, что это и есть «прачка наша, Огерчук Валя», но комендант не обратил на нее никакого внимания, и мне пришлось догонять его уже на лесенке.
В чистенькой комнате оживленно беседовали две женщины, одна была в белом халате. Такое ощущение, что попал в приемную больничного покоя; правда, гул машины в следующем, основном помещении тут же рушил эту иллюзию.
Молодая, со вкусом одетая женщина, судя по обрывкам фразы, жаловалась на кого-то, мешавшего ей жить «по-современному». При нашем появлении она сразу стала прощаться, называя женщину в халате Валей, а в дверях недовольно покосилась на нас: поговорить толком не дали. Бог с ними, с эмоциями, мое внимание привлек сверток в капроновой сетке, который она унесла с собой.
Комендант перехватил мой заинтересованный взгляд и счел нужным пояснить:
— Наша прачечная работает на хозрасчете, вот и приходится иметь дополнительную клиентуру со стороны. А качество у нашей Вали такое…
— Зря меня хвалите, — неожиданно для своей крупной фигуры певучим высоким голосом перебила женщина. — Из соседних домов несут — в городскую далеко ехать, вот и все качество.
Мой остолбенелый вид комендант истолковал по-своему.
— Вы не подумайте чего другого. У нас все законно, разрешение имеется. Как ведомственные парикмахерские или столовые. Кому от этого плохо?
— Нет, конечно, это разумно, — механически ответил я.
«Клиенты из соседних домов, женские откровения и пересуды, из месяца в месяц поддерживаемая связь с примерно постоянным кругом жильцов, и в результате — накопление обширной информации о достатке и образе жизни, — думал я. — Неужели передо мной соучастница ризаевских краж?»