Сейчас начало двенадцатого ночи. Мы все в шахиновском кабинете. Мы — это Кунгаров, Агабалян, старший оперативного наряда Сардаров, следователь прокуратуры Зонин, Мухаметдинов и я. Замполит, конечно, мог не приезжать на ночь глядя, но, не сообщи ему дежурный о происшествии, когда такое случилось с дружинником, да еще «с нашим» Кямилем, век не простил бы.
Шахинов только что звонил в больницу. Ему ответили, как и прежде дежурному: «Осуществляются меры реанимационного характера».
— Давайте запись, — приказал Шахинов.
Сухо щелкает клавиша магнитофона. Шуршание пленки, затем женский голос: «Совсем немного от магазина отошла, вдруг…».
«Не волнуйтесь, — голос Сардарова, — давайте по порядку. Назовите себя».
«Самедова Азиза-ханум… Азиза Беюкага кызы[6]. Завмаг-продавец, магазин номер тридцать шесть, второй гастроном горпищеторга. В девять часов магазин закрыла, совсем немного отошла, вдруг он, на руке железо, бешбармак да… говорит: „Убью…“
„Кто он?“
„Мужчина, да… Часы, кольцо отдала… Говорит: „Деньги давай!““ Это время дружинник келди[7]. Он сразу убегал, потом видит: дружинник догонять будет, ударил железом по голове и совсем убегал».
«Откуда знаете, что преступник ударил Кямиля, то есть пострадавшего, железным предметом?»
«Вай… Сразу упал, такой болшой рана был, кровь был. Железо да, бешбармак…».
«Хорошо, продолжайте».
«Потом этот парень, дружинник да… тоже подбегал… Я ему кричала: убили, убили! Он автомат ходил, милицию звонил… Потом „скорой помощь“ звонил… Потом… и все».
«Объясните, как выглядит преступник, какой собой?»
«Я его не знаем… Молодой из себя, такой болшой… и на голове кепка болшой…».
«Лицо запомнили? Если увидите, узнаете?»
«Может, узнаем… совсем рядом стоял… кольцо, часы взял… может, узнаем».
Магнитофон выключен. Шахинов обращается к следователю прокуратуры:
— Что добавите, товарищ Зонин?
— Самедова подробно описала кольцо и часы. Во внешности грабителя обратила внимание на высокий рост и широкое кепи. Больше ей ничего не запомнилось.
— По-моему, осталось невыясненным, о каких деньгах шла речь?
Мысль Шахинова ясна. Если бы Самедова была случайной прохожей, то требование преступника: «Деньги давай…» — не имело бы значения, но она вышла из магазина, где работает, и это обстоятельство существенно меняет дело. Преступник мог знать о каких-то конкретных деньгах, а раз так, выбор его не случаен.
— Упустил, — вздыхает Сардаров.
— Пожалуй, вы правы, — соглашается неподчиненный Шахинову Зонин. — Завтра допрошу директора гастронома о порядке инкассации выручки.
Снова щелчок магнитофона.