— Конечно, пригодишься. Теперь нам каждый человек дорог, — заглаживаю я свою прежнюю бестактность.
Измук сидит, опустив голову.
— Пей, пока горячий, — предлагает Эдик.
— Спасибо. — Но к чаю не притронулся.
Мучается парень. Вот Шахинов сказал, что он имел право не проявлять мужество. Имел ли?.. Ведь его никто не заставлял идти в дружинники. Если уж решился надеть красную повязку — не трусь. И все-таки в этом упреке какая-то несправедливость. Шел же он рядом с Кямилем по темной Морской улице. Струсил ли, растерялся, теперь уже неважно, но именно их появление спугнуло грабителя, и, не обернись все трагедией, получил бы Измук благодарность и висела бы его фотография в штабе ДНД на доске Почета. Беда ребят в том, что нарвались на бешеного: обычно даже самые отпетые не рискуют вступать в схватку с дружинниками.
— Я все думаю: почему он сразу не убежал? — словно продолжая мои мысли вслух, говорит Эдик.
— А я скоро, наверное, перестану удивляться. Мне последнее время «везет» на выродков. Представляешь, Измук, один тип, чтобы совершить кражу, приехал на мотоцикле.
— И украл игрушку, — добавляет Эдик. — Детский сад.
— Вот именно. Тигренок ему зачем-то понадобился.
— Тигренок? — заинтересовался Измук. — Когда это случилось?
Я не успел ответить.
— Чаи распиваете?
В дверях Рат. Я давно не видел его таким колючим и злым.
Измук вскочил и, не поднимая на него глаз, повторил:
— Выходной у меня, пришел помочь.
— Ты уже помог вчера своему товарищу…
Измук почти выбежал из комнаты. Мы укоризненно смотрели на Рата.
— Добренькие вы. Из больницы сообщили: задета височная кость, до сих пор неясно, будет ли жить.
Вчера, получив сообщение с Морской, оперативный дежурный ввел в действие специальный план мероприятий по розыску опасного преступника.
Это вовсе не означало воя сирен, спешного построения милицейских нарядов, выезда автомашин со светящимися вертушками. Горотдел милиции не погранзастава. Он и сегодня оставался по-прежнему тихим, но такая обыденность обманчива, когда совершается тяжкое преступление.
Кунгаров исчез раньше нас. Ровно в восемь выехали и мы с Эдиком. Он уверенно ведет мотоцикл, а подо мной мелко трясется синеполосая люлька.
Морская улица безлюдна. Ну да, сегодня же суббота.
Вот и деревянный особнячок магазина. Эдик берет вправо, впритык к тротуару. Не хочет наезжать на то место. Неужели Кямиль умрет? «Зачем ему квартира? — шутил Рат. — Он же у нас живет». И умрет у нас?..
Сворачиваем за угол, куда вчера убежал тот. Стоял ли кто-нибудь еще здесь, в темноте? Сейчас в это не верится. Тихий переулок, светло.